Более 140 тыс. партизан и подпольщиков Белоруссии были награждены орденами и медалями Советского Союза, а 88 из них присвоено звание Героя Советского Союза.
Сотни тысяч уроженцев Белоруссии работали в советском тылу: в Поволжье, на Урале, в Западной Сибири, других регионах СССР. Белорусские железнодорожники Е. М. Чухнюк, А. В. Глебов, Н. А. Макаров, И. П. Першукевич, А. А. Янковский за высокие показатели в работе были удостоены звания Героя Социалистического Труда. Значительный вклад в дело разгрома врага внесли деятели белорусской науки и культуры.
Немало уроженцев Белоруссии участвовали в европейском движении Сопротивления. В то же время на белорусской земле сражались с гитлеровцами словацкий партизанский отряд Я. Налепки, немцы Ф. Шменкель и К. Линке, болгарка Л. Карастоянова, испанец X. Лопес. Все это свидетельствует об интернациональном характере борьбы против германского фашизма.
Церковный раскол стал одним из самых существенных явлений в истории российской духовной культуры XVII в. Как широкое религиозное движение он зародился после собора 1666-1667 гг., наложившего клятвы на противников греческих обрядов, введенных в практику русского богослужения, и запретившего использование литургических книг, отпечатанных до начала систематического исправления богослужебных текстов по греческому образцу. Однако истоки его восходят к более раннему времени, к периоду патриаршества Никона. Вскоре после возведения в сан (1652) патриарх провел церковную реформу, которая, по общему мнению исследователей, сразу же вызвала резкий протест ревнителей старины . Первоначально недовольство исходило от узкого круга лиц, многие из которых прежде были единомышленниками Никона. Самыми видными фигурами среди них были протопопы Иван Неронов и Аввакум Петров. В первые годы правления Алексея Михайловича они вместе с Никоном входили в «кружок ревнителей благочестия», возглавлявшийся царским духовником протопопом Благовещенского собора в Кремле Стефаном Вонифатьевым, и оказывали заметное влияние на церковную политику. Однако реформа, начатая Никоном, превратила бывших друзей в непримиримых врагов. Н.Ф. Каптерев назвал это «разрывом лиц, решительно разошедшихся между собою во взглядах и убеждениях» .
Событиям, связанным с церковной реформой Никона, в историографии традиционно придается большое значение. Как отмечал Н.Ф. Каптерев, действия Никона по изменению церковных обрядов вызвали смятение умов в русском обществе . Эта точка зрения, сформулированная еще в конце XIX в., была принята практически всеми историками. А.В. Карташев, например, писал о «широкой гласной протопопской оппозиции» патриарху . С. Зеньковский полагал, что изменение обрядов потрясло современников. Оно «было чем-то неслыханным в анналах не только Русской, но и вообще Христианской церкви» .
Совсем недавно была предложена иная трактовка начального периода раскола. Американский историк Георг Михельс, проанализировав ранние источники старообрядчества, пришел к выводу, что церковная реформа поначалу не вызвала широкого протеста в народной среде и что русское общество в массе своей оставалось равнодушным к изменениям в богослужебном чине и к правке литургических книг. Против Никона выступала только небольшая группа лиц, не оказавшая заметного влияния на современников .
В переломные моменты Российской истории принято искать корни происходящего в ее далеком Поэтому обращение к таким периодам как период церковного раскола представляется особенно важным и актуальным.
Особенно это важно с учетом того, что в литературе практически не рассматриваются культурологические аспекты церковного раскола. Одной из немногих таких работ является глава в книге И.Н. Ионова , посвященная этим аспектам.