есенин говорил, что принял революцию, но с "крестьянским уклоном".
вобщем он ждал от революции грандиозных перемен, возлагал надежды, но когда сам увидел как всё это происходило, как меняли устои егго деревни.он не смог это выносить и уехал за границу. находясь на чужой земле, поэт переживал большую депрессию.он не мог писать, у него не было вдохновения.
и когда поэт вернулся на родину, то понял, что россия стала уже другой, она начала цвести заново, и тогда поэту кажется, что он больше не нужен своей стране, своим людям.
четвертый в династиии Рюриковичей, прожив немного более 50 лет. Князь
занемог уже давно. Болезнь с каждым днем усиливалась и становилось ясным,
что ближайшее время может породить на Руси очередной династический кризис.
Рядом с собой в своем загороднем дворце селе Берестове великий князь держал
постоянно одного из младших сыновей, любимого Бориса, ростовского князя,
родившийся как и другой сын Глеб, от визанстийской принцесы Анны, т. е. в
христианском браке. Имено по этому он рассматривался некоторыми
современиками как действительно легитимный наследник престола. Но у
Владимира к этому времени было в живый 11 сыновей. Его старший сын от
полоцкой княжны Рогнеды Ярослав не собирался отказываться от своих прав на
киевский престол. Но был еще и Святополк, по рождению старше Ярослава,
пасынок Владимира, сын сына убитого им брата Ярполка.
У каждого из братьев и при дворе, и в тех местах, где они «сидели» на
княжениях, была своя партия, были свои дружины,, готовые поддержать
претендентов на киевский стол. Но пока был жив Владимир, династические
противоречсия между его наследниками не проявлялись столь остро, хотя
имелись уже некоторые признаки надвигавшейся драмы.
Вместе с Владимиром уходила в целая эпоха – едва ли не
поворотная - в истории Древней Руси. И как всякая поворотная эпоха с
уходом его вдохновителя и конструктора она обещала вылиться в новые
тяжелейшие испытания и для династии, и для страны еще крепко
держало настоящее и будущее Руси.
Ко времени смерти Владимира Русь, пережив немалые потрясения,
превратиласьв одну из сильнейших держав Восточной Европы. Владимир
наследовал вместе с киевским столом по меньшей мере вековую и славную
историю объединенного государства восточных славян. Четко определились
внешние границы этого государства. К началу 11 века в состав Руси вошли
практически все крупные восточнославянские союзы племен, а также населявшие
Воточно-Европейскую равнину на севере, северо-западе и северо-востоке -
угро-финские и балтийские племена, на юге и юго-востоке – тюркские. Русь к
этому времени уже была полиэтническим государством, в котором иные,
неславянские народы были и данниками, и союзниками, и полноправными
жителями огромной страны. Сцепленные воедино государственной волей киевских
князей, общими жизнеными, хозяйственными, торговыми интересами, а также
необходимостью обороняться от внешних врагов, многочисленные бывшие
восточнославянские и иноязычные племена и племенные конфедерации уже
несколько десятилетий существовали в составе единого государства, деля с
ним историю, достижения, успехи и его неудачи.
К началу 11 века четко обозначились границы Руси: на севере земли
Новгорода вплотную подходили к владениям карелов по берегам Финского залива
и озера Нево (Ладожского озера); на северо-западе новгородские и полоцкие
земли граничили с владениями балтийских племен по среднему течению немана и
Западной Двины. На западе русско-польская граница стабилизировалась по
среднему течению Западнгого Буга, а а далее по линии Дорогичин – Берестье-
Червен – Перемышль. «Червенкие города» отошли к Руси, а по ту сторону
простирались Мазовия и Малая Польша с городами Люблиным и Сандомиром, далее
граница шла по среднему течению Южного Буга, Днестра и Прута. На юге
владения Руси упирались в оборонительную систему городов и крепостей,
основанных Владимиром в борьбе против печенегов.
К началу 11 века Русь, стабилизировав свои границы с соседями и
обозначившись как единое, с централизованным управлением,
восточнославянское государство.