Обычно московские и тверские князья использовали хорошие отношения с ханом для того, что получить владимирское княжение. Они вовремя выплачивали дань, строили доверительные отношения с ханом и выбивали ярлык на княжение всеми возможными и невозможными брали в жены сестер или дочерей хана, своих детей женили, например, жена Юрия Долгорукого была сестрой хана, и она же была матерью Андрея Боголюбского (если вспомнить как он выглядит, то в это можно поверить – у него монголоидные черты лица).
Москва и Тверь боролись, а ханам это было на руку, потому что объединенная Русь им вообще не нужна. Взять в пример того же Ивана Калиту – он пошел с карательным визитом в Тверь после восстания населения – а все для того, чтобы угодить хану и получить княжение.
В общем, вся эта политика была довольно хитрой, а иначе никак нельзя было.
В области экономики на первом плане в послевоенные годы стояли три взаимосвязанные задачи: перестройка промышленности на мирный лад, возрождение разрушенного в годы войны (к тому времени промышленный потенциал в районах, подвергшихся оккупации, был восстановлен лишь на треть), новое строительство, диктуемое перспективами дальнейшего хозяйственного развития страны.
В оценке этих перспектив в правящих кругах СССР полного единства не было. Разногласия не касались только общей стратегической установки: начинать экономическое возрождение индустриальной державы надо, в отличие от аграрной России периода после гражданской войны, с промышленности, а не с сельского хозяйства. Но как определить приоритеты в сфере самой промышленности?
Секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Жданов, председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский и ряд других деятелей исходили из того, что с возвращением к миру в капиталистических странах неизбежно наступит жестокий экономический кризис, усилятся межимпериалистические противоречия и конфликты. А это ослабляло угрозу со стороны западных держав и позволяло отказаться от традиционной политики ускоренного развития тяжелой промышленности. Вторая группа советских руководителей — члены Политбюро ЦК Л. П. Берия, Г. М. Маленков и др.— не исключала капитализма справиться со своими внутренними противоречиями. А это, с их точки зрения, делало международную обстановку крайне тревожной, тем более что обладание атомной бомбой давало Западу явное превосходство над СССР. И, следовательно, форсированное, по образцу 30-х гг., развитие индустриальных и оборонных отраслей должно стать абсолютным приоритетом.
Конец келейной дискуссии положила начавшаяся «холодная война». И. В. Сталин в 1946 г. высказался за опережающий рост тяжелой промышленности невзирая на то, что ее предприятия, по его собственному признанию, «часто менее рентабельны, иногда вовсе не рентабельны» по сравнению с легкой промышленностью. Как считал Сталин, это могло гарантировать страну от «всяких случайностей» и попутно продвинуть ее к коммунизму. На вопрос западного корреспондента, усомнившегося в достижимости последней цели, советский лидер ответил: «Коммунизм в одной стране возможен, особенно в такой стране, как Советский Союз».
В марте 1946 г. Верховный Совет СССР одобрил плановые задания на четвертую пятилетку (1946—1950 гг.). Они предусматривали увеличение выпуска промышленной продукции по сравнению с довоенным на 48%, сельскохозяйственной — на 23%.
