История возрождения современного Олимпийского движения неразрывно связана с именем легендарного барона Пьера де Кубертена. Катализатором взрывной деятельности француза послужили грандиозные археологические раскопки в районе древней Олимпии, которые во всем цивилизованном мире подстегнули интерес к истории античной Греции. Барон давно работал над концепцией популяризации спорта во Франции и решил воспользоваться новой возможностью. Поворотным моментом стал 1892 год, когда Пьер де Кубертен выступил в Сорбонне с основополагающим докладом «Возрождение олимпизма». Уже в 1984 году было принято ключевое решение о создании Международного олимпийского комитета (МОК), который и возглавил сам барон. Первым же исторической задачей новой организации стала подготовка первых Олимпийских игр в Афинах, которые с успехом в 1986 году. Согласно задумке Пьера де Кубертена, олимпизм представляет собой жизненную философию, возвышающую и объединяющую в единое целое достоинства тела, воли и разума. Адепты олимпийского движения ставит перед собой цель создания такого образа жизни, который будет основан на воспитательной ценности хорошего примера и на уважении к всеобщим основным этическим принципам. Кроме того, спорт должен быть поставлен исключительно на службу сбалансированного развития человека и создания мирного общества. Каждый человек должен иметь возможность заниматься спортом, не подвергаясь дискриминации, в духе Олимпизма, который подразумевает атмосферу дружбы, солидарности и честной игры. Все эти положение были закреплены в Олимпийской хартии, соавтором которой и является барон Пьер де Кубертен. На сегодняшний день олимпийское движение приобрело по-настоящему глобальный характер, так как его поддерживают более 200 стран мира.
Восстание декабристов оказало большое влияние на правительственную политику. Активная и целеустремленная борьба с любыми проявлениями общественного недовольства стала важнейшей составной частью внутриполитического курса нового монарха - Николая I (1796-1855). "Революция на пороге России, - сказал Николай I после восстания декабристов, - но, клянусь, она не проникнет в нее, пока во мне сохранится дыхание жизни... ". В течение своего тридцатилетнего царствования Николай I сделал все, чтобы сдержать эту клятву.
Необходимым условием упрочения существующего строя император считал усиление личного контроля монарха за работой государственного аппарата. Николаевское царствование - время предельной централизации управления империей, апогей самодержавия. Все рычаги, приводившие в движение сложную государственную машину, находились в руках монарха. Резко возросло в этой связи значение царского секретариата - Собственной его императорского величества канцелярии, с которой Николай I осуществлял управление колоссальной державой.
Стремясь предотвратить революцию в России, особое внимание император уделял укреплению репрессивного аппарата. Существовавшая в стране в первой четверти XIX в. система политического сыска нуждалась, как показало восстание декабристов, в реорганизации. С 1826 г. обеспечивать "безопасность престола и спокойствие в государстве" стало III отделение Собственной его императорского величества канцелярии. Исполнительным органом III отделения был Корпус жандармов, образованный в 1827 г. Страна делилась на жандармские округа, возглавлявшиеся жандармскими генералами. В каждой губернии вопросами охраны государственной безопасности ведал специально назначенный штаб-офицер (старший офицер) жандармерии. Общая численность Корпуса была, впрочем, невелика. В 1850 г. в его составе насчитывалось 210 офицеров и более 5 тыс. нижних чинов. Это, однако, не мешало III отделению развернуть чрезвычайно активную деятельность по защите существующего строя. Оно располагало обширной сетью тайной агентуры, организовывало секретный надзор за частными лицами, правительственными учреждениями, литературой и т. п. Любые проблески свободомыслия, оппозиционности привлекали внимание жандармского ведомства, стремившегося держать под своим контролем всю жизнь русского общества.
Предметом особых забот Николая I были печать и образование. Именно здесь, по его мнению, укоренилась "революционная зараза". В 1826 г. был издан новый цензурный устав, получивший у современников название "чугунного устава". Действительно своими жесткими нормами он наложил весьма тяжкое бремя на издателей и авторов. Правда, в 1828 г. новый устав несколько смягчил крайности своего "чугунного" предшественника. Тем не менее мелочный и жесткий надзор за печатью сохранялся.
