ТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬ
Объяснение:ТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬТЫ ВТИРАЕШЬ МНЕ УКРАИНСКУЮ ДИЧЬ
ответ:Уникальный талант Леонардо позволял ему создавать не только безупречно точные с точки зрения техники и анатомии образы, но и передавать тончайшие оттенки эмоций.
Британский историк искусства Кеннет Кларк назвал Леонардо «самой загадочной личностью в истории человечества». Действительно, круг интересов Леонардо поражает своей широтой, но за эту широту художнику приходилось платить. Неуёмный, пытливый ум то и дело заставлял его бросать начатую работу, чтобы полностью отдаться другой, только что захватившей его идее. Эта особенность Леонардо была подмечена ещё современниками, и его биограф XVI века Джорджо Вазари писал, что Леонардо «мог добиться гораздо большего, если бы не его непостоянство. Не успев взяться за одно дело, он оставлял его, чтобы тут же взяться за новое».
Объяснение:
