Война никому не приносит счастья, так было и со Второй мировой войной, которая была потрясением для многих народов, оказавшихся под властью немецких оккупантов, сражавшихся с японскими захватчиками. Война отбрасывает нас назад, прекращает развитие наших народов, обрекая их на горе и страдания.когда началась вторая мировая война, то многим казалось, что эта война не коснется нашего народа, что она пройдет стороной, но нам тоже пришлось в ней участвовать и отдать многие человеческие жизни, чтобы победить врага. В далеком 1939 году, когда фашисты начали свое победное шествие по Европе, и государства одно за другим уступали им свои территории, то стало ясно, что эта война коснется многих и многих народов, повлияет на многие судьбы, будут те,кого даже не будут признавать людьми, травить в концлагерях, проводить чудовищные эксперименты, а остальным указывать как им жить и позволять быть послушной рабочей силой, превратиться в расу рабов. Идеология фашизма не оставляла другим надежды на счастливую жизнь, она делала людей людьми второго сорта, которые недостойны жить и радоваться жизни.Военные сражения велись на земле 40 стран, миллионы людей стали солдатами, а сколько всего населения было занято в производстве военного снаряжения, оружия и боеприпасов. Потери и разрушения от этой войны невозможно подсчитать, это и разрушенные города, и деревни, памятники культуры и заводы, сожженные дома, а сколько человеческих жизней унесла эта война. Именно сопротивление гитлеровцам коалиции союзных
государств выиграть войну,также в ней проявилась вся сила сопротивления простых людей в национально-освободительном и партизанском движении, движении Сопротивления. Простой народ понимал, что он должен сам, своими руками сражаться за свою свободу.В этой войне сражались люди многих стран против озверелого фашизма, развязавшего войну в 1939 году и побежденного только через шесть лет. Война эта будет для многих уроком не только мужества, но и предостережением будущим поколениям беречь мир на нашей земле, не повторить такой войны.
Открытие древнейших цивилизаций Эгейского мира было воспринято в свое время как своеобразное овеществление греческого «героического века» или «мифической эры», до этого момента остававшейся неким подобием царства теней, вернуть жизнь обитателям которого, да и то лишь на время, могли только мощные разряды творческой энергии, заключенные в произведениях эпических и трагических поэтов. При взгляде на извлеченные из-под земли усилиями нескольких поколений археологов развалины дворцов и цитаделей, стенные росписи, диковинки ювелирного искусства и многие другие памятники эпохи, долгое время считавшейся доисторической, невольно возникала мысль (сейчас уже трудно установить, кто высказал ее впервые), что именно к этому времени, или к бронзовому веку, восходит вся та невероятно богатая и многообразная мифологическая традиция, которая впоследствии непрерывно снабжала сюжетами античную литературу и искусство. Эту идею, в то время казавшуюся совершенно неоспоримой, последовательно развил и аргументировал в своей книге «Микенское происхождение греческой мифологии» известный шведский исследователь античной религии М. Нильссон. Уже этот автор обратил, однако, внимание на одно достаточно странное обстоятельство, находившееся в явном противоречии с его основными положениями: сюжеты и персонажи даже наиболее популярных греческих мифов в микенском, а тем более в минойском искусстве, за крайне редкими исключениями, практически не встречаются1). Стремление как-то заполнить этот вакуум вызвало в свое время появление целой серии подделок, среди которых наибольшей известностью пользовались золотые перстни с печатями из так называемого «клада в Фисбе», на которых были изображены отдельные сцены из мифов об Эдипе и Оресте2). Нельзя не согласиться с В. В. Ивановым, заявившим в одном из своих недавних выступлений, что «античную мифологию следует интерпретировать как новую жизнь архаических мифов — как переложение (и одновременно переосмысление) последних, как вторичное воссоздание архаических мифов, по большей части не сохранившихся»3). Действительно, теперь становится все более очевидным, что дистанция, отделяющая хорошо известные каждому по литературе и произведениям искусства [29] греческие мифы от их далеких микенских и минойских прототипов, была намного длиннее, чем это представлялось первоначально. Вероятно, именно этим и объясняется чрезвычайная трудность распознавания привычных мифологических сюжетов в искусстве эпохи бронзы. В тех пока еще крайне редких случаях, когда в произведении критского или микенского художника все же удается угадать хотя бы отдаленный прообраз знакомого мифического персонажа или первичную схему знакомой мифической фабулы, почти всегда приходится делать поправки на самую радикальную трансформацию, пережитую данным персонажем или данным сюжетом в позднейшей мифологической традиции. Более того, следует признать, что без таких поправок едва ли может состояться и само угадывание первоисточника классического мифа.
Эти общие положения мы попытаемся теперь проиллюстрировать, взяв в качестве примера историческую судьбу такого популярного героя греческих мифов, как Дедал. Древние считали Дедала такой же исторически реальной личностью, какими были для них и многие другие герои мифов. Его многочисленные творения, а также творения его сыновей и учеников бережно сохранялись во многих городах Греции, Сицилии и Италии (Diod. IV-78; Apollod. II.6.3; III.15.8; Paus. VIII.35.2; IX.11.4; 40.2), являясь как бы наглядным подтверждением реальности своего создателя. Античных авторов, повествующих о приписываемых Дедалу диковинных постройках, изваяниях богов и всяких иных произведениях искусства, по-видимому, не особенно смущало то, то в большинстве своем эти сооружения и изделия были отделены от предполагаемого времени жизни самого их творца, по крайней мере, несколькими столетиями (об этой хронологической неувязке они, вероятно, просто не догадывались, так как еще не умели датировать хотя бы приблизительно древние памятники архитектуры и искусства). Не смущало их также и то, что среди этих достопримечательностей встречались явные подделки, как, например, бронзовый кратер с греческой надписью: «Дедал дал меня как дружеский дар Кокалу», посвященный знаменитым Фаларидом, тираном сицилийского города Акраганта, в храм Афины Линдии на о-ве Родос4).