Княгиня Ольга стала первым правителем Киевской Руси, принявшим крещение, хотя и дружина, и древнерусский народ при ней были языческими. В язычестве пребывал и сын Ольги, великий князь Киевский Святослав Игоревич. Дата и обстоятельства крещения остаются неясными. Согласно ПВЛ это произошло в 957 году в Константинополе, Ольгу лично крестили император Константин VII Багрянородный с патриархом (Феофилактом) : «И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице-матери императора Константина I». ПВЛ и Житие украшают обстоятельства крещения историей о том, как мудрая Ольга перехитрила византийского царя. Тот, подивившись её разуму и красоте, захотел взять Ольгу в жены, но княгиня отвергла притязания, заметив, что не подобает христианам за язычников свататься. Тогда-то и крестили её царь с патриархом. Когда царь снова стал домогаться княгини, та указала на то, что она теперь приходится крёстной дочерью царю. Тогда тот богато одарил её и отпустил домой. Из византийских источников известно только об одном визите Ольги в Константинополь. Константин Багрянородный описал его подробно в сочинении «Церемонии» , не указав года события. Зато он указал даты официальных приёмов: среда 9 сентября (по случаю прибытия Ольги) и воскресенье 18 октября. Такое сочетание соответствует 957 и 946 годам. Обращает на себя внимание длительное пребывание Ольги в Константинополе. При описании приёма называются василевс (сам Константин Багрянородный) и Роман — багрянородный василевс. Известно, что Роман II Младший, сын Константина, стал формальным соправителем отца в 945. Упоминание на приёме детей Романа свидетельствует в пользу 957 года, который считается общепринятой датой визита Ольги и её крещения. Однако Константин нигде не упомянул о крещении Ольги, как и о целях её визита. В свите княгини был назван некий священник Григорий, на основании чего некоторые историки предполагают, что Ольга посетила Константинополь уже крещённой. В таком случае возникает вопрос, почему Константин именует княгиню её языческим именем, а не Еленой, как это делал Продолжатель Регинона. Другой, более поздний византийский источник (XI века) сообщает о крещении именно в 950-х годах: «И жена некогда отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер её муж, прибыла в Константинополь. Крещеная и открыто сделавшая выбор в пользу истинной веры, она, удостоившись великой чести по этому выбору, вернулась домой» .
О крещении в Константинополе говорит и процитированный выше Продолжатель Регинона, причём упоминание имени императора Романа свидетельствует в пользу крещения именно в 957. Свидетельство Продолжателя Регинона может считаться достоверным, поскольку под этим именем, как полагают историки, писал епископ Адальберт Магдебургский, возглавивший неудачную миссию в Киев (961) и имевший сведения из первых рук. Согласно большинству источников княгиня Ольга приняла крещение в Константинополе осенью 957, и крестили её, вероятно, Роман II, сын и соправитель императора Константина VII, и патриарх Полиевкт. Решение о принятии веры Ольга приняла заранее, хотя летописная легенда представляет это решение как спонтанное. Ничего не известно о тех людях, кто распространял христианство на Руси. Возможно, это были болгарские славяне (Болгария приняла крещение 865), так как в ранних древнерусских летописных текстах прослеживается влияние болгарской лексики. О проникновении христианства в Киевскую Русь свидетельствует упоминание соборной церкви Ильи пророка в Киеве в русско-византийском договоре (944). Ольга была похоронена в земле (969) по христианскому обряду. Её внук князь Владимир I Святославич Креститель перенес (1007) мощи святых, включая Ольгу, в основанную им церковь Святой Богородицы в Киеве. По Житию и монаху Иакову тело блаженной княгини сохранилось от тлена. Её «светящееся яко солнце» тело можно было наблюдать через окошко в каменном гробу, которое приоткрывалось для любого истинно верующего христианина, и многие находили там исцеление.
Есть и другое общество, мобилизующееся снизу. В 1876 на Генеральный Рабочий Съезд Мексиканской Республики от одной из групп, La Social, прибывают две делегатки-женщины. Во время сессии съезда начинаются дебаты. Социалист Мата Ривера против их присутствия. Подчеркнув свое уважение к Rhodakanaty и La Social, он заявил, что присутствие делегаток - против правил. Муньюсури, редактор "Сына Труда", заступился за женщин. Ассамблея согласилась с Муньюсури, и, впервые в истории мексиканского рабочего движения, делегатки заняли место в национальной организации".
Вдохновленные своими отцами и братьями, под руководством исключительных мужчин и женщин, сотни женщин вступают в борьбу с патриархатом, чтобы стереть его с лица земли. Это объсняет необычность многих заявлений. К пример, вот прокламация дам из Куикатлана, Оахака, адресованная дамам из Ситакуаро в 1901 году:
"Мексиканская женщина, которая до сегодняшнего дня была инструментом грубых страстей и надежным тылом агрессивного развития прогресса, что стало последствием внедрения канцерогенного вируса религиозного фанатизма и ханжества..., теперь должна встать, полная решимости, на борьбу с клерикализмом, как с самым страшным, коварным врагом нашей чести, нашего самосознания, нашей семьи и нашей родины".
Против диктатуры (Порфирио Диаса, многократно переизбираемого президента) уже выступали женщины (наиболее известная деятельница этого движения - Кармен Сердан). Они организовывали клубы, где критиковалось правительство, и обсуждались альтернативы централизации власти. Женщины из народа выходили на манифестации.
