Согласно некоторым историческим свидетельствам считается, что князь Олег являлся родственником Рюрика, а точнее братом жены Рюрика Ефанды, которая до замужества была норвежской принцессой. Точная дата его рождения неизвестна.
Власть к Олегу перешла после смерти Рюрика как к регенту его малолетнего сына Игоря.
При малолетстве Игоря Олег стал проводить активную внутреннюю и внешнюю политику. В «Повести временных лет» говорится, что в 882 году Олег с большим войском захватил Смоленск и Любеч, посадил своих наместников и двинулся на Киев, где княжили варяги Аскольд и Дир, которые, по сути, узурпировали власть. Ему обманом удалось выманить их из города и убить. Киев Олегу понравился, и он сделал его столицей Древнерусского государства. Новую власть быстро признали славянские племена, в том числе поляне, северяне, древляне, ильменские словене, кривичи, вятичи, радимичи, уличи и тиверцы. Олег организовал структуру государства таким образом, чтобы в управлении территориями ему местные князья и наместники.
В дальнейшем он продолжил расширение государства за счет близлежащих территорий. Под власть киевского князя в 883 году отошли земли древлян, в 884-м – северян и в 885-м – радимичей
Нельзя не учитывать успехи Олега и во внешней политике. Особое место занимает борьба с Хазарским каганатом, который терроризировал восточнославянские земли, собирая с них дань. Олег сумел защитить своих подданных от их набегов. Летопись приводит его слова, обращенные к северянам: «Я враг хазарам, поэтому и вам незачем платить им дань».
Особое место в летописях занимает легендарный поход Олега на Византию. В 907 году он снарядил большое войско, и на 2000 ладьях оно двинулось на Царьград (Константинополь). Византийцы не ожидали такого натиска и сделали все, чтобы обезопасить город, в том числе цепями перекрыли гавань. Неожиданные действия Олега напугали византийцев: он поставил все свои ладьи на колеса и при попутном ветре, на всех парусах двинулся на город. Смелость города берет: этого было достаточно, чтобы греки предложили Олегу мир и дань.
Русское войско получило по 12 гривен за каждую уключину (при в борту лодки для упора весла при гребле), и в дальнейшем Византия должна была платить дань русским городам. Главным итогом мира стал договор о беспошлинной торговле Руси в Византии. Легенды рассказывают, что Олег, отмечая победу, прибил свой щит на воротах Царьграда.
Некоторые историки ставят под сомнение этот поход, называя его легендой. Тем не менее «Повесть временных лет», в описании похода Игоря Рюриковича в 944 году, передает слова византийского царя к князю Игорю: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и еще к той дани».
В той же летописи приводится его прозвище Вещий, что соответствует знающему будущее, предвидящему его. Так Олега стали называть сразу по возвращении из похода на Византию 907 года.
Противоречивы свидетельства обстоятельств смерти Вещего Олега. «Повесть временных лет» сообщает, что его смерти предшествовало небесное знамение – появление «звезды великой на западе копейным образом».
Есть и другие версии, но везде присутствует легенда о смерти от змеиного укуса. По преданию, волхвы предсказали Олегу смерть от любимого коня. О коне князь вспомнил только через несколько лет после его смерти. Олег посмеялся над волхвами, пришел на место смерти коня, встал на череп и сказал: «Его ли мне бояться?» Однако в черепе жила ядовитая змея, смертельно ужалившая князя.
Дата смерти Олега, как и все летописные даты русской истории до конца Х века, носит условный характер. Тем не менее наиболее предпочтительной датой является 912 год.
15 ноября 1815 года, большая часть Великого герцогства Варшавского, созданного Наполеоном и бывшего его протекторатом, была присоединена «на вечные времена» к Российской империи под именем Царства Польского, и новое царство, созданное «вопреки представлениям почти всех европейских государств» и «великодушием императора Александра I», получило Конституцию, которая превратила только что сформированное государство в наследственную монархию, «навсегда соединённую с Российской империей».
Хорошего дня!
Капиталисты охотно брали на фабрики подростков и детей: они платили им очень мало, хотя труд их часто заменял взрослого рабочего. Переход на механические ткацкие станки вызвал широкое применение женского труда. На текстильных фабриках Москвы работницы составляли почти половину общего количества рабочих.
Московские капиталисты сознательно нанимали на работу женщин, так как труд их оплачивался намного ниже, чем труд мужчин. Тяжела была жизнь рабочих московских фабрик. Продолжительность рабочего дня равнялась на крупных предприятиях 12 часам, на мелких она колебалась от 12 до 16 часов. Такой длинный рабочий день, подчас без отдыха, приводил рабочего в полное изнеможение, разрушительно действовал на его здоровье, превращая еще молодых рабочих в стариков.
Получали московские рабочие нищенскую заработную плату. Да и платили ее хозяева когда хотели. На суконной фабрике Михеева в Москве деньги выдавались лишь два раза в год. При этом платили столько, сколько нужно было для уплаты податей. Остальные деньги удерживались за продукты, которые заставляли брать из фабричной лавки по дорогой цене.
Всевозможные «правила» опутывали рабочих на каждом шагу и влекли за собой штрафы. На некоторых фабриках Москвы и уездов существовало 18 поводов для штрафа (штрафовали «за многоглаголенье», за пение, за курение, за питье чая в ткацком корпусе и т. п.). На фабриках царил полный произвол фабричной администрации. Правила одной московской фабрики гласили: «Хозяин фабрики — неограниченный властитель и законодатель. Рабочие фабрики обязаны ему беспрекословно повиноваться».
Московские рабочие в основном жили в коечно-каморочных квартирах, которые снимали на стороне. В этих квартирах сдавались части комнаты, отделенные дощатыми перегородками, углы или просто койки. Грязь, отсутствие дневного света, вечный шум и ругань, отсутствие каких бы то ни было признаков культуры — в такой обстановке рабочий проводил свободное от работы время. И за эти нечеловеческие условия жизни он должен был платить высокую плату.
Еще хуже было положение рабочих, вынужденных жить в фабричных казармах. Здесь вся жизнь рабочего и членов его семьи регламентировалась фабричной администрацией. За ворота казарм рабочие выпускались по пропускам и только в праздничные дни. За жизнью рабочих наблюдали фабричные полицейские. Даже рабочим, имевшим в казарме отдельную каморку, жилось не лучше. Вот описание жилья на фабрике Прохорова в Москве: «В каморке часто жило не только две, но и три семьи. По стенам каморки стояли кровати, прикрытые занавесками и принадлежавшие двум семьям. Иногда для малолетних вдоль стен устроены были спальные места, но большей частью дети спали на полу. Тут же висели зыбки с грудными детьми. В такой тесноте повернуться было очень трудно». Ели плохо, всегда недоедали. Особенно тяжелым и безотрадным было положение работниц и подростков.
Беспощадная эксплуатация, исключительно тяжелые условия жизни и быта, полное бесправие — все это решительно толкало рабочих на борьбу с угнетателями.