Комплекс мифологических представлений, распространённых среди приверженцев ислама — монотеистической религии, возникшей в 7 в. в Аравии в ходе проповеднической деятельности Мухаммада (ок. 570—632). Хронологически М. м. — последняя из т. н. «вторичных» мифологических систем (буддийская, зороастрийская, иудаистическая, христианская, манихейская). М. м. отражает синкретический характер ислама и мусульманской культуры в целом. В процессе становления и развития М. м. вобрала в себя мифологические представления, бытовавшие среди кочевых языческих племён Аравийского полуострова (см. Древнеарабская мифология) и различного по этническому составу и культурным традициям оседлого населения древних оазисов и городов, элементы мифологии народов Южной Аравии (см., в частности, Йеменская мифология), представления, мотивы и образы мифологических систем завоёванных мусульманами народов Ближнего Востока. Окончательная словесная форма и сюжетный состав М. м. вырабатывались в значительной степени за пределами собственно Аравии, в обществах с богатыми древними традициями письменной культуры и развитой сословно-классовой структурой феодального типа (Сирия, Ирак, Иран, Египет, Испания). По своему содержанию и идеологическому пафосу М. м. явилась отрицанием языческой мифологии, которая в нач. 7 в. в значительной степени представляла собой лишь традиционный, но не единственный объяснения окружающего мира. Арабский историк 2-й половины 8 — нач. 9 вв. Хишам аль-Кальби в «Книге об идолах» приводит многочисленные свидетельства стихийного отказа от поклонения языческим божествам, нарушения традиционных религиозных запретов. Основообразующий слой М. м. — мифология Корана складывался в виде религиозных мифов, в которых Мухаммад выражал своё новое осмысление окружающего мира и человеческого бытия. Хотя соединение Мухаммадом логического и эмоционального методов познания и истолкования мира затрудняло выработку цельной мифологической системы ислама, тем не менее М. м., рассматриваемая в своём историко-культурном контексте, органична и оригинальна и стоит в одном типологическом ряду с другими мифологиями древности.
По представлениям мусульман, текст Корана вложен в уста Мухаммада самим богом. В основном состав Корана сложился уже после смерти Мухаммада, в середине 7 в. Текст Корана содержит 114 сур (глав). По месту и времени их произнесения Мухаммадом все суры делят на 90 «мекканских» и 24 «мединских». Большая часть Корана — полемика в форме диалога между богом, говорящим то в первом, то в третьем лице, и противниками ислама или колеблющимися. Помимо собственно религиозных и мифологических сюжетов Коран содержит религиозно-правовые предписания, определяющие «угодный богу» образ жизни и поведения, некоторые правила обрядности и отправления культа.
Важнейшим источником для изучения М. м. служит также священное предание ислама — сунна, основанная на хадисах — рассказах о жизни Мухаммада, вобравших в себя и древние мифологические традиции. Развиваясь под непосредственным воздействием Корана, средневековая М. м. значительно расширила круг мифологических сюжетов, персонажей и образов. Происходило обогащение М. м. также за счёт местных мифологических традиций народов, принявших ислам. В ходе активного освоения новой идеологии в странах Ближнего Востока в период 2-й половины 7-8 вв. происходило интенсивное насыщение общими понятиями арабского языка, который становится языковой оболочкой формировавшегося мусульманского мировоззрения. В 8 в. стали зарождаться различные отрасли знания (на арабском языке). Поэтому, едва оформившись, мусульманское мифотворчество всё больше ограничивалось священной историей, космогонией и эсхатологией. Многие мифологические персонажи коранической и послекоранической мифологии постепенно становились также фольклорными и литературными образами.
Главную роль, особенно в начальный период послекоранического развития М. м., в том числе в её обогащении сюжетным материалом, мотивами и образами, восходящими к мифологическим повествованиям древней Аравии и Передней Азии, сыграли первые комментаторы Корана, богословы, а также бродячие проповедники и толкователи священного предания. Наиболее известные циклы такого рода рассказов из священной истории составили особый жанр религиозной литературы, т. н. кисас ал-анбийа («сказания о пророках»), оказавшей большое влияние на формирование местных мифологических традиций и развитие религиозного фольклора. Деятельность бродячих проповедников послужила промежуточным звеном в последующей трансформации многих рассказов Корана из «священной истины» в притчу, в религиозный фольклор и, наконец, в литературные повествования этико- дидактического содержания.
Как жили в 19-м веке Давайте представим Москву-матушку начала 19-го века, когда излюбленными местами прогулок москвичей были вокзал, Тверской бульвар и Пресненские пруды. Бульвар тогда в Москве существовал один - Тверской, засаженный березками, позднее их заменили липами.
На бульвар многие москвичи приходили каждый день. Аристократы гуляли, держа головные уборы под мышкой - мешала высокая прическа. Купцы и чиновный люд стояли рядами вдоль бульвара, не смешиваясь с аристократией. Богатые молодые люди ходили обыкновенно в очках, нередко сильно набеленные. нарумяненные и с насурьмленными бровями. У некоторых военных были искусственно увеличены плечи, чтобы казаться молодцеватее.
При Екатерине II простые люди летом разгуливали по Москве в халатах или рубахах, а зимою носили тулупы. Отличительным нарядом женщины простого сословия было покрывало, которое называлось накидкою. В праздничные дни все женщины появлялись на улице - старые усаживались на скамейке у ворот судачить. Зимою женщины и мужчины катались на коньках, катались и на салазках с гор. В Китайгороде, позади Мытного двора, была устроена такая гора известным Ванькой Каином.
Вечерами тешили бояр и богатых людей домашние песельники; рассказчики рассказывали сказки и прибаутки. Были в богатых домах свои шуты и шутихи, которые пустыми и нередко грубыми шутками и выходками веселили невзыскательных наших предков.
Модными тогда были домашние театры, где играли крепостные люди и сами господа-любители. Среди прочих славились два театра графа Шереметева - в Кускове и Останкине, графа Орлова - под Донским, Бутурлина и Мамонова - в Лефортове, у Мусина-Пушкина - на Разгуляе. Особенно был известен Апраксинский театр на Знаменке. Здесь играли все знаменитости, посещавшие Москву, давалась итальянская опера.
Москва всегда отличалась гостеприимством.
У смотрителя третьего казенного винного склада на Девичьем поле Музыченко собирались обыкновенно по субботам. Здесь можно было встретить массу праздношатающегося люда. Привратник казенного здания по виду определял гостей хозяина, и потому никогда не останавливал проходящую мимо него публику. Квартира Музыченко не знала никаких замков. Приходил, кто хотел и когда хотел. В столовой всегда стояла седека с гарниром, хлеб, масло, салат, колбаса и неизбежная сороковка «под белой головкой». Если хозяев не было дома, то красовалась записка: «Кто хочет чаю - самовар на кухне. Уголь - в печурке под плитой. В духовке есть гречневая. Только закрывайте печурку, чтобы дух не вышел».
Как-то даже не верится, что все это было в теперешней суматошной, многомиллионной Москве, изгаженной изысканно-безобразной застройкой последних десятилетий, задыхающейся от пробок и криминала. Но, что было, то было.
К началу XX в. Россия подошла с массой нерешенных проблем и прежде всего в сфере социально-экономической. Эти проблемы в значительной степени порождались половинчатым, непоследовательным характером крестьянской реформы 1861 г.
С одной стороны, отмена крепостного права открывала пути к становлению новых, буржуазных отношений, которые в конце XIX — начале XX в. с особой яркостью проявили себя в области промышленного производства. С другой — реформа во многом сохранила и законсервировала старые, крепостнические отношения; в несколько измененной, «модернизированной» форме они в пореформенную эпоху продолжали господствовать в русской деревне.
Таким образом, Россия оказалась обреченной на постоянную ожесточенную борьбу между старым и новым — борьбу, которая неизбежно порождала как осложнения в экономике, так и острые социальные и политические конфликты.
Комплекс мифологических представлений, распространённых среди приверженцев ислама — монотеистической религии, возникшей в 7 в. в Аравии в ходе проповеднической деятельности Мухаммада (ок. 570—632). Хронологически М. м. — последняя из т. н. «вторичных» мифологических систем (буддийская, зороастрийская, иудаистическая, христианская, манихейская). М. м. отражает синкретический характер ислама и мусульманской культуры в целом. В процессе становления и развития М. м. вобрала в себя мифологические представления, бытовавшие среди кочевых языческих племён Аравийского полуострова (см. Древнеарабская мифология) и различного по этническому составу и культурным традициям оседлого населения древних оазисов и городов, элементы мифологии народов Южной Аравии (см., в частности, Йеменская мифология), представления, мотивы и образы мифологических систем завоёванных мусульманами народов Ближнего Востока. Окончательная словесная форма и сюжетный состав М. м. вырабатывались в значительной степени за пределами собственно Аравии, в обществах с богатыми древними традициями письменной культуры и развитой сословно-классовой структурой феодального типа (Сирия, Ирак, Иран, Египет, Испания). По своему содержанию и идеологическому пафосу М. м. явилась отрицанием языческой мифологии, которая в нач. 7 в. в значительной степени представляла собой лишь традиционный, но не единственный объяснения окружающего мира. Арабский историк 2-й половины 8 — нач. 9 вв. Хишам аль-Кальби в «Книге об идолах» приводит многочисленные свидетельства стихийного отказа от поклонения языческим божествам, нарушения традиционных религиозных запретов. Основообразующий слой М. м. — мифология Корана складывался в виде религиозных мифов, в которых Мухаммад выражал своё новое осмысление окружающего мира и человеческого бытия. Хотя соединение Мухаммадом логического и эмоционального методов познания и истолкования мира затрудняло выработку цельной мифологической системы ислама, тем не менее М. м., рассматриваемая в своём историко-культурном контексте, органична и оригинальна и стоит в одном типологическом ряду с другими мифологиями древности.
По представлениям мусульман, текст Корана вложен в уста Мухаммада самим богом. В основном состав Корана сложился уже после смерти Мухаммада, в середине 7 в. Текст Корана содержит 114 сур (глав). По месту и времени их произнесения Мухаммадом все суры делят на 90 «мекканских» и 24 «мединских». Большая часть Корана — полемика в форме диалога между богом, говорящим то в первом, то в третьем лице, и противниками ислама или колеблющимися. Помимо собственно религиозных и мифологических сюжетов Коран содержит религиозно-правовые предписания, определяющие «угодный богу» образ жизни и поведения, некоторые правила обрядности и отправления культа.
Важнейшим источником для изучения М. м. служит также священное предание ислама — сунна, основанная на хадисах — рассказах о жизни Мухаммада, вобравших в себя и древние мифологические традиции. Развиваясь под непосредственным воздействием Корана, средневековая М. м. значительно расширила круг мифологических сюжетов, персонажей и образов. Происходило обогащение М. м. также за счёт местных мифологических традиций народов, принявших ислам. В ходе активного освоения новой идеологии в странах Ближнего Востока в период 2-й половины 7-8 вв. происходило интенсивное насыщение общими понятиями арабского языка, который становится языковой оболочкой формировавшегося мусульманского мировоззрения. В 8 в. стали зарождаться различные отрасли знания (на арабском языке). Поэтому, едва оформившись, мусульманское мифотворчество всё больше ограничивалось священной историей, космогонией и эсхатологией. Многие мифологические персонажи коранической и послекоранической мифологии постепенно становились также фольклорными и литературными образами.
Главную роль, особенно в начальный период послекоранического развития М. м., в том числе в её обогащении сюжетным материалом, мотивами и образами, восходящими к мифологическим повествованиям древней Аравии и Передней Азии, сыграли первые комментаторы Корана, богословы, а также бродячие проповедники и толкователи священного предания. Наиболее известные циклы такого рода рассказов из священной истории составили особый жанр религиозной литературы, т. н. кисас ал-анбийа («сказания о пророках»), оказавшей большое влияние на формирование местных мифологических традиций и развитие религиозного фольклора. Деятельность бродячих проповедников послужила промежуточным звеном в последующей трансформации многих рассказов Корана из «священной истины» в притчу, в религиозный фольклор и, наконец, в литературные повествования этико- дидактического содержания.