1. Огромную роль не только для подготовки кадров священнослужителей, но и для распространения грамотности в стране вообще, играла система духовного образования.
В 1854 г. в России были 4 духовных академии (Петербургская в Александро-Невской лавре, Московская в Троице-Сергиевой лавре, Киево-Могилянская при Киево-Печерской лавре и Казанская), 48 семинарий и 159 низших духовных (епархиальных) училищ, Общее число обучавшихся в указанных духовных заведениях составляло тогда 61 тыс. человек. В течение второй половины XIX - начала XX вв. численность духовных учебных заведений и обучавшихся в них оставалась примерно на одном и том же уровне. По данным годовых отчетов Синода, только за 55 лет (1837 - 1891) духовные учебные заведения окончили 2 млн. 878 тыс. человек, в том числе 28,6 тыс. - духовные академии, 850 тыс. семинарии и около 2 млн. епархиальные училища. Духовное образование подготовило не только священнослужителей и миссионеров. В числе воспитанников духовных академий и семинарий было немало известных политиков, публицистов, деятелей науки, литературы и искусства. Достаточно назвать выдающегося государственного деятеля М.М. Сперанского, писателей и публицистов Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, Н.Н. Златовратского, Н.Г. Помяловского, историков С.М. Соловьева, В.О. Ключевского и А.П. Щапова.
2
В годы между первой и второй мировой войной ни Версальско-Вашингтонская система, ни созданная в ее рамках Лига Наций в конечном счете не смогли обеспечить желанной стабильности в Европе. Правда, в течение 20-х гг. особых конфликтов между европейскими государствами не возникало, но это было не столько плодом чьих-либо усилий, сколько следствием того, что большинство стран приходили в себя после изнурительной войны.
Однако с установлением тоталитарных режимов в Италии, а затем и в Германии все явственнее обозначались их агрессивные устремления. Фашистские правительства этих стран ставили своей целью дестабилизировать обстановку в Европе и мире, ревизовать Версальско-Вашингтонскую систему международных отношений, создать "новый порядок". Это неизбежно вело к войне, поскольку у тоталитаризма есть еще одна особенность: он не признает компромиссов и нацелен на победу своей "единственно верной" идеологии повсюду.
Так, СССР, где со второй половины 20-х гг. осуществлялась стремительная индустриализация с упором на военную промышленность, оставался вне системы международных контактов. СССР, конечно, принимал участие в работе некоторых международных конференций; к середине 20-х гг. он установил дипломатические отношения со всеми ведущими государствами (лишь СЩА "задержались" с признанием СССР до 1933 г.), а в 1934-1939 гг. входил и в Лигу Наций. Но фактически он неизменно занимал "особую позицию". Советское руководство во главе с И. Сталиным старалось не связывать себя никакими обязательствами с остальными странами, которые, согласно советской терминологии, именовались "капиталистическим окружением". Само слово "окружение" предполагало, что рано или поздно "окруженные" попытаются его прорвать, и это прекрасно понимали правительства европейских и других государств.
Последние были также крайне встревожены подрывными действиями леворадикальных сил, руководимых по каналам Коминтерна из Москвы. Некоторые акции Коминтерна приводили в содрогание общественность демократических стран. Так, в апреле 1925 г. болгарскими коммунистами был взорван кафедральный собор в Софии, переполненный по случаю Пасхи. Как заявили коммунисты, это было сделано "для истребления собравшегося в соборе цвета правящей олигархии".
И все же в условиях угрозы начала новой "большой" войны большинство европейских государств, включая и СССР, были заинтересованы в наличии системы коллективной безопасности, которая позволила бы встретить возможную агрессию (если уж ее не удастся предотвратить) не в одиночку, а вместе с сильными союзниками. Сложная система межевропейских договоров, возникшая к середине 30-х гг., как раз и преследовала цель обеспечения коллективной безопасности (в частности, СССР заключил договоры о взаимной с Францией и Чехословакией). Но для надежности действия такой системы требовалось строго соблюдать взаимные обязательства, а это, как показал дальнейший опыт, происходило далеко не всегда.