Высокие хоромы великого князя Киевского Светозара полны гостей. Князь празднует свадьбу дочери Людмилы с витязем Русланом. Вещий Баян запевает песню о славе русской земли, о смелых походах. Он предсказывает судьбу Руслана и Людмилы: над героями нависла смертельная опасность, им уготованы разлука, тяжкие испытания. Руслан и Людмила клянутся друг другу в вечной любви. Ратмир и Фарлаф, завидуя Руслану, втайне радуются предсказанию. Однако Баян всех успокаивает: незримые силы защитят влюбленных и соединят их. Гости славят молодых. Снова звучат напевы Баяна. На этот раз он предсказывает рождение великого певца, который сохранит от забвения историю Руслана и Людмилы.2 В разгар свадебного веселья раздается удар грома, все погружается во тьму. Мрак рассеивается, но Людмилы нет: она похищена. Светозар обещает руку дочери и полцарства тому, кто княжну. Руслан, Ратмир и Фарлаф отправляются на поиски.
В далеком северном краю, куда странствия привели Руслана, живет добрый волшебник Финн. Он предсказывает витязю победу над похитившим Людмилу Черномором. По Руслана Финн рассказывает свою историю. Бедный пастух, он полюбил красавицу Наину, но та отвергла его любовь. Ни подвигами, ни богатством, добытым в смелых набегах, не мог он завоевать сердце гордой красавицы. И лишь с магических чар Финн внушил Наине любовь к себе, но Наина тем временем стала дряхлой старухой. Отвергнутая волшебником, теперь уже она преследует его. Финн предостерегает Руслана против козней злой волшебницы. Руслан продолжает свой путь.
Ищет Людмилу и Фарлаф. Но все, что встречается на пути, пугает трусливого князя. Неожиданно перед ним появляется страшная старуха. Это Наина. Она хочет Фарлафу и этим отомстить Финну, который покровительствует Руслану. Фарлаф торжествует: близок тот день, когда он Людмилу и станет обладателем Киевского княжества.
Поиски приводят Руслана в зловещее пустынное место. Он видит поле, усеянное костями павших воинов и оружием. Туман рассеивается, и перед Русланом возникают очертания огромной Головы. Она начинает дуть навстречу витязю, поднимается буря. Но, пораженная копьем Руслана, Голова откатывается, и под ней обнаруживается меч. Голова рассказывает Руслану историю двух братьев — великана и карлика Черномора. Карлик хитростью одолел своего брата и, отрубив ему голову, заставил ее сторожить волшебный меч. Отдавая меч Руслану, Голова отомстить злому Черномору.
Волшебный замок Наины. Девы, подвластные колдунье, приглашают путников укрыться в замке. Здесь же тоскует возлюбленная Ратмира — Горислава. Появившийся Ратмир не замечает ее. В замок Наины попадает и Руслан: он очарован красотой Гориславы. Витязей Финн, разрушающий злые чары Наины. Ратмир, возвращенный Гориславе, и Руслан вновь отправляются в путь на поиски Людмилы.
В садах Черномора томится Людмила. Ничто не радует княжну. Она тоскует по Киеву, по Руслану и готова покончить с собой. Невидимый хор слуг уговаривает ее подчиниться власти чародея. Но их речи вызывают лишь гнев гордой дочери Светозара. Звуки марша возвещают о приближении Черномора. Рабы вносят на носилках карлика с огромной бородой. Начинаются танцы. Внезапно раздается звук рога. Это Руслан вызывает Черномора на поединок. Погрузив Людмилу в волшебный сон, Черномор уходит. В бою Руслан срезает Черномору бороду, лишая его чудесной силы. Но он не может пробудить Людмилу от волшебного сна.
В долине разбит стан Руслана. Ночь. Ратмир охраняет сон друзей. Вбегают испуганные рабы Черномора, которых Руслан освободил из-под власти злого волшебника. Они сообщают, что невидимой силой вновь похищена Людмила, вслед за которой скрылся и Руслан.
Фарлаф, похитив с Наины княжну, привез ее в Киев, Но никто не в силах пробудить Людмилу. Светозар оплакивает дочь. Неожиданно появляется Руслан. Волшебным перстнем Финна он пробуждает княжну. Ликующие киевляне славят храброго витязя, воспевают отчизну.
Объяснение:
Князь Владимир выдает свою меньшую дочь Людмилу за «князя храброго Руслана». Празднество в самом разгаре, гости слушают песню «сладостного певца» Баяна молодоженов. Однако не все веселятся, «в унынье, с пасмурным челом» сидят три витязя, соперники Руслана – Рогдай, Фарлаф, Ратмир.
После пира молодые отправились в свои покои. Неожиданно грянул гром, в комнате потемнело, и «кто-то в дымной глубине / Взвился чернее мглы туманной». Руслан в отчаянии обнаруживает, что Людмила пропала. Узнав о случившемся, князь Владимир обещает тому, кто сможет ее разыскать, руку дочери и полцарства. Руслан, Рогдай, Фарлаф и Ратмир отправляются в разные стороны на поиски Людмилы.
Вопрос о времени возникновения русской литературной критики является одним из наиболее актуальных. Дискуссии по данной проблеме начались еще в 19 веке, и до сих пор ученые не пришли к единому мнению: когда именно критика окончательно выделяется из литературы и литературоведения, с какого времени ее можно считать самостоятельной отраслью знаний.
Критика, как и любая другая наука, не могла возникнуть внезапно. Исследователи отмечают ряд предпосылок зарождения русской литературной критики и высказывают несколько разных точки зрения.
Наиболее известна теория В. В. Прозорова, изложенная в книге «История русской литературной критики». Ученый считает, что процесс формирования русской литературной критики начинается в петровскую эпоху и связан с изменениями в литературном сознании. Начальный этап русской критики, по мнению исследователя, - 1740-1770-е годы. Прозоров отмечает, что критика на этом этапе еще тесно связана с литературой и литературоведением, не является чем-то особенным, отдельным. На данном этапе еще нет профессиональных критиков, критической деятельностью занимаются поэты и писатели, а сама критика – это обоснование «авторского права на индивидуальный эстетический опыт, своеобразная форма защиты автором своего произведения от возможных нападок».
Этой же точки зрения придерживается В. И. Кулешов: «зарождение и развитие русской критики в 18 веке было органическим и глубоко закономерным процессом». Он указывает на синхронное совпадение событий (сам термин критика появляется почти одновременно в трудах Кантемира и Тредиаковского) и заинтересованность авторов в развитии критической мысли. Исследователь приходит к выводу о том, что начальным этапом развития литературной критики в России должны считаться 30-90-е годы 18 века.
В «Истории русской критики» под редакцией Б. П. Городецкого высказывается мысль о том, что русская критика окончательно складывается в 19 веке. По мнению авторов, отдельные критические элементы можно выделить еще в фольклоре на самых ранних стадиях его развития. Неслучайно при этом наличие нескольких разных вариантов одного и того же фольклорного произведения. Свое развитие критический элемент получает в эпоху Древней Руси. В литературе этого времени еще не существовало специальных произведений литературоведческого характера, но в некоторых памятниках можно найти суждения древнерусских писателей о своей и чужой литературной манере, об отношении тогдашних читателей к художественным особенностям старых и новых литературных произведений. Так, в «Слове о полку Игореве» дана характеристика манеры Бояна, которая, несмотря на свою поэтическую, художественную форму, является образцом древнерусского литературно-критического суждения. Дальнейшие критические суждения в древнерусской литературе включают полемику, направленную против религиозных учений, чуждых православной церкви. Для трудов Максима Грека, протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого уже характерны значительная принципиальность и конкретность, в них отражены особенности общественной борьбы того времени. Эти суждения достигают относительно высокого уровня к середине 18 века, постепенно приобретая специфические черты собственно литературной критики, которая окончательно оформляется к 19 веку.
В книге «Очерки истории русской литературной критики» под редакцией Ю. В. Стенника дается сходная позиция. Авторы также отмечают отдельные элементы критического характера еще в древнерусских текстах, однако считают неверным определять эти высказывания как литературную критику. «Литература петровской эпохи, равно как и древнерусская, не знала литературной критики как отдельного вида литературного труда», - этими словами начинается первая глава учебника. Это связано со средневековой концепцией творчества, которая критическую оценку заранее исключала.
Объяснение: