Хрюкин рассказывает, что собака его «ни с того ни с сего» укусила за палец, а поскольку он золотых дел мастер, травма пальца делает его нетрудо он несет убыток, и, следовательно, хозяин собаки должен ему заплатить. Очумелов обещает составить протокол и показать «кузькину мать» владельцу собаки, а собаку «истребить». Кто-то из толпы сообщает, что это собака генерала Жигалова. Очумелов сразу меняет свое мнение, обвиняет Хрюкина в том, что он сам себе «расковырял палец гвоздиком». В толпе новая версия: вроде бы собака вовсе не генеральская. Очумелов опять начинает ругать собаку, сообщает, что у генерала собаки хорошие, а у этой «ни шерсти, ни вида, подлость одна только». Кто-то вновь предполагает, что собака принадлежит генералу. В очередной раз Очумелов изменяет свою позицию: «собака — нежная тварь», а Хрюкин сам виноват, раз «свой дурацкий палец» выставлял. Появляется генеральский повар и говорит, что собака принадлежит брату генерала. Очумелов сразу же подобострастно выгибается перед собакой, называет ее «цу-цык этакий» и умиляется ее поведению. Окружающие хохочут над Хрюкиным, а Очумелов грозит ему: «Я еще доберусь до тебя!»
Развязка «Ревизора» так же гениально проста и лаконична, как и завязка. Гоголь создает сложнейший по реалистической глубине финал, где веселая комедия начинает отсвечивать трагедией. По мысли того же Немировича-Данченко, здесь словно срываются внезапно «все покровы быта». В финале выражена мысль Гоголя о грядущем возмездии, надежда на торжество справедливости и закона. «Именное предписание», по которому появляется настоящий ревизор, выступает как некий фатум, высшая справедливость. В «Театральном разъезде» Гоголь скажет: «...Дай бог, чтобы правительство всегда и везде слышало призвание свое — быть представителем провиденья на земле и чтобы мы веровали в него, как древние веровали в рок, настигающий преступления» (V, 144). Беспощадно критикуя существующие порядки, Гоголь в то же время не посягал на их социальную основу. Он пытался надеяться на справедливые деяния просвещенного монарха.
Несмотря на эти утопические иллюзии, «Ревизор» обладает огромной критической, взрывчатой силой. Освободительный характер имеет гоголевский смех. Проникнутый глубочайшим негодованием, он беспощадно разоблачает мерзости жизни и в то же время страстно устремлен к добру и справедливости. Гоголь считал смех единственным «честным, благородным лицом» своей комедии, подчеркивал его «светлую» природу и нравственно-воспитательное значение: «Насмешки боится даже тот,» который уже ничего не боится на свете». В «Ревизоре» Гоголь смеется над всем безобразным, исходя из какой-то высочайшей, идеальной точки зрения. По словам самого писателя, «засмеяться добрым, светлым смехом может только одна глубоко добрая душа» (V, 170).