2. Во Первая песнь начинается следующими строками:
Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. В толпе могучих
сыновей, с друзьями, в гриднице высокой Владимир-солнце пировал"
События, которые описаны в поэме «Руслан и Людмила», происходят во
время правления князя Владимира, в феодальной Киевской Руси, примерно в
десятом веке до нашей эры. А само место, где происходит история этого
произведения, - это возле и вокруг Киева, на берегах реки Днепр. Здесь
достоверное и точное описание войны Х века - это осада Киева печенегами.
2) Какой эпизод открывает поэму?
В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир – солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя храброго Руслана
3) С какими героями знакомит нас автор?
Какое впечатление произвели на вас герои? Кто понравился вам больше
всех? К кому вы почувствовали неприязнь? Почему?
Какое событие нарушает свадебное веселье? С каких слов
передаются ужас гостей, отчаянье и тоска Руслана?
(«И замерла душа в Руслане», «испуганный жених», «с лица катится пот
остылый», «трепеща, хладною рукой… хватает воздух он пустой»)
Как относится автор к Руслану? Какими словами он выражает свое
сочувствие главному герою?
4) Поэма начинается со свадебного пира. Почему же отец Людмилы вновь
обещает ее тому, кто освободит княжну?
Как вы думаете, что задумал Рогдай?
Какие сказочные персонажи Руслану?
Можно ли назвать Финна чудесным Чем он Руслану?
Можно ли сказать, что судьба на стороне Руслана?
3. Письменная работа
В тетради заполняется таблица-характеристика на богатырей (по песни 1
Руслан Рогдай Ратмир Фарлаф
Князь храбрый
… … …
воитель смелый
… … …
полный
страстной думы
… … …
крикун
надменный
воин скромный
средь мечей
… … …
Гидке каченя Так добре було за містом, "було літо! Жито жовтіло, овес зеленів, сіно склали в копиці, і на зеленому лузі ходив чорногуз на своїх довгих червоних ногах та белькотав по-єгипетськи,— цієї мови він навчився від матері. За полями та луками йшли великі ліси, а в гущавині лісів були глибокі озера. Справді, чудово було за містом влітку! У сонячному сяйві лежав старий хутір, обведений глибоким каналом. Від стін каналу до самої води росли величезні лопухи, такі високі, що маленькі діти могли сховатись під ними, стоячи на весь зріст. Там було так дико, як у глухому лісі, і там, у своєму гнізді, сиділа качка. Вона висиджувала каченят. Сиділа вона вже давно, їй набридло сидіти, а гості приходили до неї не часто. Іншим качкам було приємніше плавати в каналах, ніж сидіти тут, під лопухами, та кахкати з нею. Нарешті, яйця почали тріскатись одне за одним. — Піп-піп! — почулося звідти, і всі жовтки в яєчках ожили й висунули голівки. — Ках-ках! — відповіла качка. Каченята незграбно повилазили, як уміли, і озирнулись на всі боки під зеленим листям,— мати їм дозволила дивитись скільки завгодно, бо зелений колір корисний для очей. — Який світ великий! — дивувались малята. Ще б пак! Зараз для них було-куди більше простору, ніж у яйцях! — Ви думаєте, що це вже й весь світ? — сказала мати.— Він тягнеться ще далеко, ген по той бік садка, аж до ниви, але там я й сама ніколи не бувала. Ну, ви вже всі тут? — спитала вона, встаючи.— Ой, ще ні! Найбільше яйце і досі лежить... І коли цьому буде кінець? Скоро мені це зовсім набридне,— і вона сіла знову. — Ну, як справи? — спитала стара качка, що прийшла її одвідати. — Довго тягнеться з одним яйцем,— відповіла качка-мати, що сиділа,— ніяк не хоче тріскатись. Але подивись на інших,— чи це не наймиліші каченята з усіх, яких ми бачили? Усі як одне — викапаний батько? А він, негідник, навіть не відвідав мене ні разу. — Ану, покажи мені те яйце, що не хоче тріскатись,— сказала стара качка.— Повір мені, це індиче яйце! Мене теж колись обдурили так, і я мала багато лиха й клопоту з малим. Вони ж бояться води! Я їх ніяк не могла туди загнати; я вже й кахкала й клацала, але нічого не допомагало. Ну, покажи мені яйце! Так і є! Це індиче! Залиш його краще та йди вчити своїх дітей плавати. — Ні, я ще трошки посиджу,— відповіла качка-мати.— Коли я вже так довго сиділа, то можу посидіти ще трохи. — Ну, як хочеш! — сказала стара й пішла. Нарешті, тріснуло велике яйце. — Піп-піп! — промовило пташеня і видряпалося звідти. Воно було таке велике та гидке! Качка подивилась на нього.