Катаев изобразил Ваню Солнцева истощённым,худым подростком,который выглядел лет на 9-ть в свои 12-ть. Светлая,нечёсаная шевелюра,веснушчатое лицо и голубые,огромные глаза,в которых застыл ужас пережитого.Обладая живым характером и будучи смышлёным,не по годам ,Ваня тянулся к жизни,букварь в его сумке горит о тяге к знаниям.Повзрослев,в 12-ть лет и осознав всю тяготу лишений,Ваня не сломался,потеряв всю семью и дом,он нашёл дружную солдатскую семью,став сыном полка.Характер у Вани стойкий,он смог выжить в лесу,два года скрываясь от немцев.
Ваня обязательно поступит в Суворовское училище,станет лучшим учеником курса,юношей,с короткими белокурыми волосами,стройным и целеустремлённым.Большие голубые глаза ,с оттенком грусти ,смотрят вперёд,в будущее,когда он станет настоящим офицером и сможет рассказать о своих победах,на гордость капитану Енакинаеву,отдавшему жизнь за победу и светлое будущее Вани.
Это произведение сразу же потрясает обилием аллитерации. В основе сюжета – падение старой лошади, вызвавшее не живое любопытство толпы, а даже смех окруживших место падения зевак. Поэтому аллитерация услышать и цокот копыт старой клячи («Гриб. Грабь. Гроб. Груб.»), и звуки толпы, жаждущей зрелища («Смех зазвенел и зазвякал», «за зевакой зевака»).
Важно отметить, что звуки, имитирующие тяжелую поступь клячи, одновременно несут и смысловую окраску: особенно явственно воспринимается своеобразный призыв «Грабь» в сочетании со словами «гроб» и «груб». Точно так же звякающий смех зевак, «штаны пришедших Кузнецким клёшить», сливается в единый вой, напоминающий стаю волоков. Вот тут-то и появляется лирический герой, который «один голос свой не вмешивал в вой», герой, который посочувствовал лошади, не упавшей, а «грохнувшейся», потому что он увидел «глаза лошадиные».
Что увидел в этих глазах герой? Тоску о человеческом участии? В произведении М. Горького «Старуха Изергиль» Ларра, отвергший людей, так как сам был сыном орла, не стал жить без них, а когда захотел умереть – не смог, и автор написал: «В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира». Возможно, именно столько же ее было и в глазах несчастной лошади, но окружающие этого не видели, хотя она плакала