В Чехове Россия полюбила себя. Никто так не выразил ее собирательный тип, как он, не только в сочинениях своих, но, наконец, даже и в лице своем, фигуре, манерах, и, кажется, образе жизни и поведении» , - писал литературный критик В. В. Розанов.
У Чехова было уменье: «Я правдиво, то есть художественно, опишу вам жизнь, и вы увидите в ней то, чего раньше не видали, не замечали: ее отклонение от нормы, ее противоречия» . Писатель говорит: «правдиво» , а не «красиво» , «искусно» и т. п. Его художественное мастерство прозаика бесспорно, однако о нем с полным основанием говорили: «У Чехова за жизнью, как он ее рисует, вы не видите искусства» . Для Чехова это не только собственный творческий принцип, но и свойство всякой подлинной, чуждой претензий литературы Чеховские «художественные воспроизведения» иногда были беспощадны, иногда доброжелательны, но они всегда художественны и поэтому всегда правдивы; в них тогдашняя Россия вошла во всей ее многоликости и неизменно узнавала себя.
Объяснение:
Элиза , быть может, самая необычная героиня Андерсена. Кажется, с момента осознания своей цели она вся поглощена истовым желанием братьев. Замечание автора о том, что Элиза успела привязаться к доброму и ласковому королю, воспринимается как некий обязательный декоративный элемент, имеющий отношение скорее к фольклорной традиции. Совершенно непонятно, откуда взяться силам у физически и нравственно измученной Элизы для новой и счастливой жизни, скорее можно было бы ожидать, что страдалица растает, подобно андерсеновской же Русалочке, но автор следует сюжету народной сказки, и все кончается хорошо. Элиза остается в нашем восприятии как воплощение сестринского подвига, увенчанного высокой заслуженной наградой.