Придумайте одну или несколько игр, используя сюжеты прочитанных вами произведений. роль какого героя вы хотели бы исполнить в такой игре? "игорь-робинзон"
Автор рассказывает, как он со своими спутниками шел по дороге, а рядом в молодом березовом лесу косили, косили и пели. Это было давным-давно, и та жизнь уж не вернется вовек. Они косили и пели, а весь березовый лес с его цветами и запахами откликался им. Лес подхватывал их песню так же свободно и легко, как пели они.
Они были «дальние», «рязанские». Небольшой группой проходили по орловским местам сенокосам и продвигаясь дальше, в степь, на заработки. Они были как-то стариннее и добротнее, чем наши, — в обычае, в повадке, в языке, — опрятней и красивей одеждой, своими мягкими кожаными бахилами и белыми, ладно увязанными онучами, чистыми портками и рубахами, с красными, кумачовыми воротами и такими же ластовицами.
Они по-особому заходили на работу. Пили из жбанов родниковую воду, как пьют только здоровые русские батраки. Одновременно пускали косы и косили играючи, ровной чередой. Поразил их ужин. Они ложками таскали из чугуна сваренные мухоморы. Смеялись и говорили, что они сладкие, чистая курятина!
Теперь они пели. Главная прелесть этой песни заключалась в том, «что все мы были дети своей родины и были все вместе, и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И еще в том была (уже не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, это наш общий дом была — Россия, что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу».
И косцы, и слушатели их пения были счастливы. И не вернуть того времени: «...иссохла Мать - Сыра - Земля, иссякли животворные ключи - и настал конец, предел Божьему прощению».
Образ и характеристика Беликова в рассказе "Человек в футляре" Беликов - учитель греческого языка: "...некий Беликов, учитель греческого языка, мой товарищ..." Внешность Беликова: "...своими темными очками на бледном, маленьком лице, – знаете, маленьком лице, как у хорька..." "...и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник. Он носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой..." "...рядом с ней Беликов, маленький, скрюченный, точно его из дому клещами вытащили..." "...говорил он мне со слабой кривой улыбочкой..." Даже в хорошую погоду Беликов ходит в калошах, с зонтом и в теплом пальто: "...Он был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате..." "...однако же этот человечек, ходивший всегда в калошах и с зонтиком..." "...человек, который во всякую погоду ходит в калошах..." "...А под вечер оделся потеплее, хотя на дворе стояла совсем летняя погода..." Возраст Беликова - за 40 лет: "...Ему давно уже за сорок..." Беликова называют "человеком в футляре", потому что он любит одиночество и прячется от окружающего мира: "...еще глубже ушел в свой футляр..." "...у этого человека наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который уединил бы его, защитил бы от внешних влияний..." Беликов держит свои мысли в футляре. У него "футлярные", узкие соображения: "...И мысль свою Беликов также старался запрятать в футляр..." "...он просто угнетал нас <...> своими чисто футлярными соображениями..." Беликов хранит свои вещи в футлярах и чехлах - зонт, часы, нож и т.д.: "...И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике..."
Они были «дальние», «рязанские». Небольшой группой проходили по орловским местам сенокосам и продвигаясь дальше, в степь, на заработки. Они были как-то стариннее и добротнее, чем наши, — в обычае, в повадке, в языке, — опрятней и красивей одеждой, своими мягкими кожаными бахилами и белыми, ладно увязанными онучами, чистыми портками и рубахами, с красными, кумачовыми воротами и такими же ластовицами.
Они по-особому заходили на работу. Пили из жбанов родниковую воду, как пьют только здоровые русские батраки. Одновременно пускали косы и косили играючи, ровной чередой. Поразил их ужин. Они ложками таскали из чугуна сваренные мухоморы. Смеялись и говорили, что они сладкие, чистая курятина!
Теперь они пели. Главная прелесть этой песни заключалась в том, «что все мы были дети своей родины и были все вместе, и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И еще в том была (уже не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, это наш общий дом была — Россия, что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу».
И косцы, и слушатели их пения были счастливы. И не вернуть того времени: «...иссохла Мать - Сыра - Земля, иссякли животворные ключи - и настал конец, предел Божьему прощению».