Это была первая книга, которая правдиво рассказывала о нашей пенитеннциарной системе, о жизни за колючей проволокой, об унижениях и порабощении человеческой психики. История, которая случилась с нашим героем, страшна по своей сути. Обычный крестьянский мужик, каких в России миллионы, Иван Денисович уходит на фронт на второй день войны, в 1942 году попадает в окружение и в плен, в немецкий концлагерь. Ему удается бежать, после долгих скитаний выйти к своим и без суда и следствия попасть в русский концлагерь. Дальше начинаются нечеловеческие страдания, в которых была только одна мысль: как выжить? На первом месте была еда, кормили плохо и мало, и надо было ухитриться добыть лишнюю пайку, затем подневольный труд на холоде, голодным, в плохой износившейся одежде. Отдельный вопрос состоял в отношениях с охранниками и лагерным начальством, которые не считали заключенных за людей, оскорбляли, избивали, могли убить. В этих условиях главным было не потерять человеческого достоинства, не превратиться в «опустившегося» и пресмыкающегося. В лагере было много разного люда, и блатные, и авторитеты, и «шестерки», и политзаключенные, и баптисты и много других, и со всеми надо было ужиться и при этом сохранить свою независимость и внутреннюю свободу. Вот в таких условиях проходит один день Ивана Денисовича, и, как он считает, день хорошо, ничего не обычного не случилось. А таких дней у него впереди 3653. После первого прочтения книги было удивление и в тоже время восторг, наконец-то, то о чем говорили шепотом, разошлось огромным тиражом по стране, и не только по СССР, но и в зарубежье произведение Солженицына получило большой резонанс. Книга читалась на одном дыхании, буквально переходила из рук в руки, помню в первый раз прочитал ее в роман-газете, которая потом, естественно, ушла в неизвестном направлении. После этой книги, я прочитал еще не одну книгу Солженицына, но мое прекрасное отношение к писателю сформировала именно эта книга, ее русский язык, талант автора, его правдивость и честность в изложении событий. И вообще, главным в произведениях Александра Исаевича считаю его русскость (если можно так сказать), чистый русский язык, честное отношение и любовь к России.
Никита - добрый . Его мать - добрая. Отец - добрый . У Никиты были его Фантазии , оставаяясь один дома ,он наделяет все человеческими чертами .Потом он испугался своих же собственных фантазий и убежал к матери на работу ... Потом Никита видит своего отца , который воевал , отец занимался утром хозяственными делами ,и Никите он дал задание выпремлять гвозди ...Никита опять же видит маленького человечка.Но этот человечек был добрый , в отличии от вчерашних страхов . Итог : значит Фантазии Никиты, и добрые и злые , потому что вчера ,как сказал его отец , Никита выдумал сам ,оттого они и злые , а этого человечка ты сам трудом сработал ,поэтому они и добрые ...
Обернувшись к выходу, Грэй увидел над дверью огромную картину, сразу содержанием своим наполнившую душное оцепенение библиотеки. Картина изображала корабль, вздымающийся на гребень морского вала. Струи пены стекали по его склону. Он был изображен в последнем моменте взлета. Корабль шел прямо на зрителя. Высоко поднявшийся бугшприт заслонял основание мачт. Гребень вала, распластанный корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы. Пена неслась в воздух. Паруса, туманно видимые из-за бакборта и выше бугшприта, полные неистовой силы шторма, валились всей громадой назад, чтобы, перейдя вал, выпрямиться, а затем, склоняясь над бездной, мчать судно к новым лавинам. Разорванные облака низко трепетали над океаном. Тусклый свет обреченно боролся с надвигающейся тьмой ночи. Но всего замечательнее была в этой картине фигура человека, стоящего на баке спиной к зрителю. Она выражала все положение, даже характер момента. Поза человека (он расставил ноги, взмахнув руками) ничего собственно не говорила о том, чем он занят, но заставляла предполагать крайнюю напряженность внимания, обращенного к чему-то на палубе, невидимой зрителю. Завернутые полы его кафтана трепались ветром; белая коса и черная шпага вытянуто рвались в воздух; богатство костюма выказывало в нем капитана, танцующее положение тела — взмах вала; без шляпы, он был, видимо, поглощен опасным моментом и кричал — но что? Видел ли он, как валится за борт человек, приказывал ли повернуть на другой галс или, заглушая ветер, звал боцмана? Не мысли, но тени этих мыслей выросли в душе Грэя, пока он смотрел картину. Вдруг показалось ему, что слева подошел, став рядом, неизвестный невидимый; стоило повернуть голову, как причудливое ощущение исчезло бы без следа. Грэй знал это. Но он не погасил воображения, а прислушался. Беззвучный голос выкрикнул несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум как бы долгих обвалов; эхо и мрачный ветер наполнили библиотеку. Все это Грэй слышал внутри себя. Он осмотрелся: мгновенно вставшая тишина рассеяла звучную паутину фантазии; связь с бурей исчезла.
Дальше начинаются нечеловеческие страдания, в которых была только одна мысль: как выжить? На первом месте была еда, кормили плохо и мало, и надо было ухитриться добыть лишнюю пайку, затем подневольный труд на холоде, голодным, в плохой износившейся одежде. Отдельный вопрос состоял в отношениях с охранниками и лагерным начальством, которые не считали заключенных за людей, оскорбляли, избивали, могли убить.
В этих условиях главным было не потерять человеческого достоинства, не превратиться в «опустившегося» и пресмыкающегося. В лагере было много разного люда, и блатные, и авторитеты, и «шестерки», и политзаключенные, и баптисты и много других, и со всеми надо было ужиться и при этом сохранить свою независимость и внутреннюю свободу. Вот в таких условиях проходит один день Ивана Денисовича, и, как он считает, день хорошо, ничего не обычного не случилось. А таких дней у него впереди 3653.
После первого прочтения книги было удивление и в тоже время восторг, наконец-то, то о чем говорили шепотом, разошлось огромным тиражом по стране, и не только по СССР, но и в зарубежье произведение Солженицына получило большой резонанс. Книга читалась на одном дыхании, буквально переходила из рук в руки, помню в первый раз прочитал ее в роман-газете, которая потом, естественно, ушла в неизвестном направлении.
После этой книги, я прочитал еще не одну книгу Солженицына, но мое прекрасное отношение к писателю сформировала именно эта книга, ее русский язык, талант автора, его правдивость и честность в изложении событий. И вообще, главным в произведениях Александра Исаевича считаю его русскость (если можно так сказать), чистый русский язык, честное отношение и любовь к России.