Я расскажу историю, которую мне рассказывала бабушка года два назад! Это произошло, когда она работала уборщицей в бродячем цирке, она жила в Англии, ну, я точно город не помню, знаю, что они ездили по Европе. Мою бабушку иногда жонглировать, у нее неплохо получалось.
У них там было много животных: слон, два тигра, черные дрессированные кошки, медведь и еще много кого. Также там были фокусники и акробаты, но гвоздь программы был клоун Джек. Бабушка мне говорила, что он был психически нездоров, ни с кем не общался, всегда ходил что-то бормотал себе под нос и был каким-то дерганым. Как-то раз они поехали в Брэдфорд. Их встретили очень прилично, и, как всегда, жонглер заболел, бабушка сказала, что он халтурщик, вечно отлынивает от работы. И вот, звездный финал бабули, ее опять позвали выступать.
Все отлично, уже стемнело, и бабушка пошла убирать клетки. Она убиралась в клетке лошадей, когда услышала, что кто-то говорит. Она подкралась и увидела такую картину: клоун Джек сидел, плакал и говорил сам с собой, мол, что их ищут, их убьют, что уже скоро, скоро, они близко, следующей ночью. Бабушка в ужасе пошла доделывать свою работу, она знала, что клоун не в себе, но чтобы так… Она ушла спать; на следующий день все было хорошо, и бабушка уже забыла о вчерашнем, но вот опять наступил вечер, и бабушка, как всегда, пошла убирать. Она вспомнила, что было вчера, и пошла на то же место. Там опять сидел он, этот Джек, бабушку охватил ужас, в голове была одна мысль, что же будет дальше. Он звал кого-то, и вот, прибежали кошки, бабушка не захотела дальше смотреть, что будет, и ушла, надеясь, что ничего плохого не случится. Да и не хотела она стать свидетелем чего-нибудь сверхъестественного. Наутро был кипиш, бабушка с что случилось, у ее друга-дрессировщика, он только показал пальцем на то место, где по ночам сидел Джек. Бабушка побежала туда, она увидела повсюду окровавленные трупы кошек и висящий труп клоуна, а на стене надпись: «Они нас нашли». В газетах писали, что клоун был одержим и что он перегрыз кошкам горло, поскольку никакого орудия не было найдено, и что его лицо было все в крови, хотя мотивов не найдено. Бабушка сказала, что все это придумано, чтоб не возникало лишних во хотя правду его смерти мне так и не сказала. Бабушка сказала, что эта история ей запомнилась на всю жизнь
Вот история , только мне её рассказала не бабушка , а друг в лагере
метафоричен. Его поэтические образы наделены символическим смыслом. Обычные детали жизни приобретают в его произведениях второй, скрытый смысл: белое платье, весло («Мы встретились с тобой на закате…»); желтый закат («Унижение»). Слова в стихах Блока приобретают скрытый смысл и дополнительное значение благодаря вступать в непривычные для читателя сочетания: «пергаментные речи», «красный смех» («Сытые», «беззвездная тоска», «трепет жизни бедной» («Все это было, было, было…»)
Интересна символика красок в лирике Блока. «Белое» и «светлое» – чистое, гармоничное, совершенное, высокое (часто недостижимое); «черное», «лиловое» – катастрофическое, тревожное, гибельное; «красное», «пурпурное», «пунцовое» – цвета полнокровной жизни, страсти (манящие и горячие); «желтое» – цвет увядания, тления.
Вся поэзия Блока – это напряженный поиск гармонии, идеала в мире, где происходят «неслыханные перемены» и «невиданные мятежи». Однако при жизни поэта в его поэзии ценилась прежде всего «красивость».
Как вспоминал К.И. Чуковский: «Каждое его стихотворение было полно многократными эхами, перекличками внутренних звуков, внутренних рифм, полурифм, рифмоидов. <…>
И кто же из нас не помнит того волнующего, переменяющего всю кровь впечатлении, когда после сплошного «а» в незабвенной строке:
Дыша духами и туманами, –
вдруг это «а» переходит в «е»:
И веют древними поверьями…
И его манера читать свои стихи вслух еще сильнее в ту пору подчеркивала эту безвольную покорность своему вдохновению:
Что быть должно – то быть должно,
Так пела с детских лет
Шарманка в низкое окно,
И вот я стал поэт…
И все, как быть должно, пошло:
Любовь, стихи, тоска;
Все приняла в сове русло
Спокойная река.
Эти опущенные безвольные руки, этот монотонный, певучий, трагический голос поэта, который как бы не виноват в своем творчестве и чувствует себя жертвою своей собственной лирики, – таков был Александр Блок полвека назад, когда я впервые познакомился с ним».
Чуковский говорит, что в пору его молодости поэзия Блока опьяняла больше, чем вино. Так она действовала не только на современников Блока.