В рассказе автор поднимает важную нравственную проблему. В этом рассказе дочь никак не может увидеться с матерью. А не может ли? Скорее просто не хочет. У нее нет времени, она занята своей работой. У нее так сказать своя жизнь. Ее старушка мать доживает свой век совсем одна. К ней ходят совершенно чужие люди. которые оказываются более сердечными чем ее собственная дочь. Но, когда Настя приезжает в деревню (получив письмо) , с запоздалым раскаянием то уже поздно. Она обнараживает лишь свежий могильный холмик. Как жаль, что раскаяние приходит к нам так поздно, когда ничего уже не изменишь.. .
У каждого из нас возникает чувство защищенности и покоя, когда рядом с нами мать. Но всегда ли мы осознаем, какой ценой оплачены наш покой, счастье? Какой? Самопожертвованием, самозабвением матери. Эти старинные слова, почти ушедшие из разговорной речи, точнее всего характеризуют материнскую любовь. Самозабвение, то есть забыть себя ради своего ребенка, и есть первый и истинный признак любви. Однако мы не всегда понимаем, что значит для нас мать. Часто мы видим в ней человека, который готовит, стирает, гладит, без конца учит уму-разуму, что-то позволяет, что-то запрещает или к чему-то принуждает. Как часто мы обижаемся на родителей, как часто обижаем их. А ведь родители любят нас такими, какие мы есть и нет ничего горше одинокой старости.
Литературные прототипы обнаружить сложнее — так конкретна и в то же время неуловимо-узнаваема героиня. Исследователи, как правило, сравнивают ее с другой чеховской героиней — Душечкой, отмечая сходство имен и разность природы. Портрет П. — почти шарж, почти пародия. Но за этим «почти», как и в «Душечке», — драма. В образе П. писатель продолжает художественное исследование особого, достаточно пестро и разнообразно им представленного женского типа, на одном полюсе которого созданные в откровенно пародийном духе «дамочки»: Наталья Михайловна из рассказа «Длинный язык», которая сама на себя «донесла», развлекая мужа рассказами о крымском отдыхе («Даже во время… в самых патетических местах я ему говорила: «А все-таки ты не должен забывать, что ты только татарин, а я жена статского советника!»), или болтливая жена Шипучина из водевиля «Юбилей». На другом полюсе — череда порочно-влекущих, неотвратимо-притягательных, пронзительно-женственных героинь: Ариадна («Ариадна»), Нюта («Володя»), Ольга Ивановна («Доктор»), Сусанна («Тина»). В этих образах просматривается принципиальная для творчества Чехова тема женской «инакости», непонятной и враждебной мужской и мужественной природе, вызывающей подчас почти физическое отвращение, признаки которого обнаруживаются уже в раннем юмористическом рассказе «Мои жены: Письмо в редакцию Рауля Синяя борода». Этот женский тип трудноопределим, но среди его непременных свойств — неуловимая под-ловатость, легкая, без особой необходимости лживость, хищная намертво привязывать к себе сложным чувством, сочетающим любовь и ненависть. Такая героиня никогда никого не любит. П. близка этой «породе». По словам Л.Н.Толстого, и после смерти мужа, которого так горько оплакивает в финале со словами: «Прозевала!», она будет вести себя так же. Но П. — существо глубоко несчастное. При явной поверхностности, эгоистичности, она лишена корыстолюбия, в ней нет мелкой расчетливости. П. — насколько умеет — искренне любит мужа, врача Дымова. Но в ее системе ценностей такой человек — добрый, добросовестный, честный, занимающийся скучным, обыденным трудом, — безнадежно проигрывает в ярком мире артистов и писателей. П., сама не лишенная художественных влюблена в атмосферу этого мира, она не только дружит с его выходцами, но и немного музицирует, пишет красками, играет на сцене. В грустные минуты она горюет о недостатке подлинности своей натуры. Вернувшись после «падения» (путешествия по Волге с Рябовским), она переживает одну из таких минут, испытывая стыд и боль. И после смерти мужа, заразившегося от больного дифтеритом, она плачет не потому, что «не на того поставила», не потому, что «прозрела», а потому, что с новой, обостренной болью ощущает свою никчемность и — конечность.