О склонности к подтверждению своей точки зрения: «Что делает обычный полицейский? Он придумывает теорию, а потом подгоняет под нее факты, вместо того, чтобы получить все факты и сделать все наблюдения и заключения, которые повели бы его в направлении, куда ему в начале ни за что не пришло бы в голову даже посмотреть». О теории против факта: «Теоретизировать, не имея данных, опасно. Незаметно для себя человек начинает подтасовывать факты, чтобы подогнать их к своей теории, вместо того чтобы обосновывать теорию фактами». Об очевидности идей: «Мир полон таких очевидностей, но их никто не замечает». О склонности все усложнять: «Возможно, что, когда человек развил в себе некоторые вроде моих, и углубленно занимался наукой дедукции, он склонен искать сложные объяснения там, где обычно напрашиваются более Об экспертах: «Если от вас самого не исходит яркое сияние, то вы, во всяком случае, являетесь проводником света. Мало ли таких людей, которые, не блистая талантом, все же обладают недюжинной зажигать его в других!» О важности непредвзятого взгляда: «Мы подошли к делу абсолютно непредвзято, что всегда является большим преимуществом. У нас не было заранее построенной теории. Мы отправились туда, чтобы наблюдать и делать выводы из наших наблюдений». О том, что иногда лучше промолчать: «Вы наделены великим талантом молчания, Ватсон. Благодаря этой вы незаменимый товарищ». О спорах: «Если бы ложь, как и истина, имела лишь одно лицо, насколько нам было бы проще! Ведь мы брали бы в качестве правды противоположность тому, что говорит лжец. Но у лжи сотни тысяч лиц, она ничем не ограничена». О том, что самые действенные теории нередко оказываются самыми скучными: «"Это очень интересно», — сказал Холмс, зевая". О пользе спокойного анализа по сравнению со скоропалительными решениями: «Узнав все это, Ватсон, я выкурил несколько трубок подряд, пытаясь понять, что же главное в этом нагромождении фактов». О роли удачи: «А, это удача. Я мог предполагать только определенную вероятность. Я вовсе не надеялся, что окажусь настолько точен». Об уравновешенности: «Ничего сверх меры, не верьте слишком необдуманно, не верьте слишком легко».
Пам'ятник гетьмана Богдана Хмельницькому є найвідомішим пам'ятником Києва.У середині 19 століття в українських діячів культури винекла думка встановити пам'ятникиХмельницькому.Здійснення задуманого стало можливе завдяки Михайлу Юзефовичу.Створення пам'ятника доручили славетному скульпторові Михайлові Микешину.На гранітному постаменті,за формою схожою на курган, на гарцюючому коні сидів гетьман. Під копитами коня було зображено розпластане тіло ксьондза-єзуїта , покрите розірваним польським прапором, поруч лежали ланки розірваних ланцюгів. Вершник стоїть в бронзі до найменших деталей. Кінь в гетьмана витривалий, маневрений. Встановлення пам'ятника розтягнулося на вісім років...(може там шось добавиш..більш художнього і опису. Я своє писала так...)
Пам'ятник гетьмана Богдана Хмельницькому є найвідомішим пам'ятником Києва.У середині 19 століття в українських діячів культури винекла думка встановити пам'ятникиХмельницькому.Здійснення задуманого стало можливе завдяки Михайлу Юзефовичу.Створення пам'ятника доручили славетному скульпторові Михайлові Микешину.На гранітному постаменті,за формою схожою на курган, на гарцюючому коні сидів гетьман. Під копитами коня було зображено розпластане тіло ксьондза-єзуїта , покрите розірваним польським прапором, поруч лежали ланки розірваних ланцюгів. Вершник стоїть в бронзі до найменших деталей. Кінь в гетьмана витривалий, маневрений. Встановлення пам'ятника розтягнулося на вісім років...(може там шось добавиш..більш художнього і опису. Я своє писала так...)
Объяснение:
О склонности к подтверждению своей точки зрения: «Что делает обычный полицейский? Он придумывает теорию, а потом подгоняет под нее факты, вместо того, чтобы получить все факты и сделать все наблюдения и заключения, которые повели бы его в направлении, куда ему в начале ни за что не пришло бы в голову даже посмотреть». О теории против факта: «Теоретизировать, не имея данных, опасно. Незаметно для себя человек начинает подтасовывать факты, чтобы подогнать их к своей теории, вместо того чтобы обосновывать теорию фактами». Об очевидности идей: «Мир полон таких очевидностей, но их никто не замечает». О склонности все усложнять: «Возможно, что, когда человек развил в себе некоторые вроде моих, и углубленно занимался наукой дедукции, он склонен искать сложные объяснения там, где обычно напрашиваются более Об экспертах: «Если от вас самого не исходит яркое сияние, то вы, во всяком случае, являетесь проводником света. Мало ли таких людей, которые, не блистая талантом, все же обладают недюжинной зажигать его в других!» О важности непредвзятого взгляда: «Мы подошли к делу абсолютно непредвзято, что всегда является большим преимуществом. У нас не было заранее построенной теории. Мы отправились туда, чтобы наблюдать и делать выводы из наших наблюдений». О том, что иногда лучше промолчать: «Вы наделены великим талантом молчания, Ватсон. Благодаря этой вы незаменимый товарищ». О спорах: «Если бы ложь, как и истина, имела лишь одно лицо, насколько нам было бы проще! Ведь мы брали бы в качестве правды противоположность тому, что говорит лжец. Но у лжи сотни тысяч лиц, она ничем не ограничена». О том, что самые действенные теории нередко оказываются самыми скучными: «"Это очень интересно», — сказал Холмс, зевая". О пользе спокойного анализа по сравнению со скоропалительными решениями: «Узнав все это, Ватсон, я выкурил несколько трубок подряд, пытаясь понять, что же главное в этом нагромождении фактов». О роли удачи: «А, это удача. Я мог предполагать только определенную вероятность. Я вовсе не надеялся, что окажусь настолько точен». Об уравновешенности: «Ничего сверх меры, не верьте слишком необдуманно, не верьте слишком легко».