Водить батько зоопарком хлопчика малого.
— Ти ж уважно придивляйся,— поучає строго.—
Он - двогорбий верблюдяра, корабель пустині.
Бач, у нього, дармоїда, два горби на спині.
Він до їжі як дорветься, то вже не зіває:
Сам по горло нажереться? ще й в горби напхає.
О, дивися! Встав на ноги, до бар`єра суне...
Можеш, синку, дулю дати. Ось побачиш, плюне.
А хлопчина рад старатись! Роздражнив тварину,
Тицьнув дулю й заховався батькові за спину.
Як крутнеться та як плюне бісова худоба!
Заліпило батьку очі, заплювало лоба.
Батько хлопця смик за вухо, потім за волосся.
— Ну яке ж ти стерво,— каже,— в кого ти вдалося?
Трагический пафос характерен для всего творчества Достоевского и может быть отнесен к его сущностным характеристикам, однако трагическое в произведениях Достоевского имеет ряд особенностей, отличающих его как от античных трагиков, так и от новоевропейских. Трагедия (это слово означает в переводе «песнь козлов»), возникла как драматизация мифа (т.е. мистерия) об умирающем и воскресающем боге Дионисе: дионисийская мистерия завершалась хвалебной песней сатиров Дионису-воскресшему. Трагическое тоже есть как бы хвалебная песнь, но только не богу, а человеку: через свою трагическую гибель на путях свободы человек вплотную подходит к тому, чтобы вновь обрести себя. «Содержание трагедии есть <...> внутренняя закономерность человеческой жизни, осуществляющаяся и раскрывающаяся с очевидностью при попытке ее нарушить или отклониться от своей орбиты» (Булгаков С.Н. О Достоевском. Творчество Достоевского в русской мысли 1881—1931 годов. М., 1990. С. 193). Отсюда — высшая обреченность героев трагедии и непререкаемая правда этой обреченности. Это можно отнести к характеристике трагического и в произведениях Достоевского: его герои не знают еще своих «начал и концов», они застают себя в экзистенциальной свободе и, жаждая изведать, познать себя, идут по дороге свободы до конца — к катастрофе. В конце концов там, где происходит гибель, происходит и возрождение: там человек постигает свою сущность как свою судьбу.