Тема счастья красной нитью проходит сквозь роман Александра Сергеевича Пушкина "Евгений Онегин". И Евгений Онегин, и Татьяна Ларина несчастны, но по разным причинам.
Евгений Онегин - молодой, богатый и знатный дворянин. "Молодой повеса", франт, завсегдатай приемов... "Но был ли счастлив мой Евгений...?" - спрашивает Пушкин и сам же отвечает "Нет". Онегину просто некуда себя деть. Светские развлечения Евгению надоели, в имении ему скучно, хозяйственные заботы его не увлекли, с писательством тоже не сложилось. "Обычай деспот меж людей" - замечает Пушкин. Как бы ни относился Онегин к своему кругу общения, мнение окружающих для Онегина важно - настолько, что он не может отменить дуэль и убивает друга. Вначале отвергнув любовь юной Татьяны Лариной, он влюбляется без ума в Татьяну повзрослевшую и, увы, замужнюю. Это обстоятельство перечеркивает его надежду на личное счастье: Татьяна прямо заявляет, что не нарушит верности мужу.
"Но я другому отдана и буду век ему верна" - говорит Татьяна. Вовсе не потому, что она боится мнения окружающих - Татьяна верна данному слову и соблюдает заповеди. У нее сильный характер, в ней есть тот самый "внутренний стержень", которого не хватает Евгению. Она любит Онегина, но сознательно отказывается от этой любви.
Говоря словами поэта, "А счастье было так возможно, Так близко!" Однако не судьба героям быть счастливыми.
Однозначного ответа на вопрос рассказ не дает. Действительно, Надя подсознательно сама про себя может думать что-нибудь вроде «Миллионы женщин с незапамятных времён получали признания в любви от мужчин; скольким женщинам в любви признавался ветер? ” Иными словами переключение её внимания с рассказчика на «ветер» есть акт самоутверждения, выражение самоуважения. Ей доставляет удовольствие понимание собственной особенности: за ней ухаживают, в неё влюблены природные стихии; стихии приносят ей чувственную радость, обращаясь к ней голосом мужчины, признающимся в любви. Она может не верить собственным ушам, но ей нравятся звуки, которые она слышит. Её отказ от поисков фактической правды совпадает с принятием ветра как тайного и очевидно предпочитаемого возлюбленного.
Финальный этап разделения слов любви и реального присутствия рассказчика наступает, конечно, после оттепели.
Ей очевидно лучше без него. Она переживает освобождение: ветер – её тайный, неуловимый, близкий, чувственный и духовный возлюбленный; вместе с тем, она не позволяет себе «предаваться любви с ветром» , но выходит в своё время замуж, у неё появляются дети и реальные любовные отношения. В отличие от рассказчика, Чехов не отвечает на вопрос, какой же из двух типов любви имеет наибольшее значение; и поскольку Надя, по-видимому, сохраняет оба, Чехов, возможно, признает преимущество контролируемой фантазии над фактом.