Question

Павшемуся
Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт
перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, же-
лая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки. Не мудрено,
однако ж, и смерзнуть тому, кто толкался от утра до утра ваду,
где, как известно, не так холодно, как у нас зимою, и где, надев-
Іши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кух-
мистр, поджаривал он грешников с таким удовольствием, с ка-
ким обыкновенно баба жарит на рождество колбасу.
Ведьма сама почувствовала, что холодно, несмотря на то,
что была тепло одета; и потому, поднявши руки кверху, отста-
вила ногу и, приведши себя в такое положение, как человек,
летящий на коньках, не сдвинувшись ни одним суставом, спу-
стилась по воздуху, будто по ледяной пoкaтой горе, и прямо
в трубу,
Черт таким же порядком отправился вслед за нею. Но так
как это животное проворнее всякого франта в чулках, то не
мудрено, что он наехал при самом входе в трубу на шею своей
любовницы, и оба очутились в печке между горш-
ка ми.
Путешественница отодвинула потихоньку заслонку, погля-
деть, не назвал ли сын ее Вакула в хату гостей, но, увидевши,
что никого не было, выключая только мешки, которые лежали
посереди хаты, вылезла из печки, скинула теплый кожух, опра-
нилась, и никто бы не мог узнать, что она за минуту назад ездила
на метле.
Мать кузнеца Вакулы имела от роду не больше сорока лет.
Она была ни хороша, ни дурна собою. Трудно и быть хорошею
в такие годы. Однако ж она так умела причаровать к себе самых
степенных козаков (которым, не мешает, между прочим, заме-
тить, мало было нужды до красоты), что к ней хаживал и голо-
ва, и дьяк Осип Никифорович (конечно, если дьячихи не было
дома), и козак Корний Чуб, и козак Касьян Свербыгуз. И, к
чести ее сказать, она умела искусно обходиться с ними пересказать Гоголь. НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ ​