Объяснение:
"Щелкунчик и Мышиный король" — это произведение Э.Т. Гофмана. Я прочитала сказку с большим удовольствием, мне было очень интересно узнать, чем закончится эта история о несчастном Щелкунчике и доброй девочке Мари. Я переживала за них, и была рада, что все закончилось хорошо. Конечно, это всего лишь сказка, но герои стали мне как родные.Главная героиня произведения – девочка Мари. Ей всего семь лет, она совсем малышка, но в ее груди бьется большое и доброе сердце. К тому же она находчивая, бесстрашная и справедливая.Второй важный герой – Щелкунчик. Это заколдованный человек, хотя взрослые считают его обычной куклой. Щелкунчик имеет уродливую внешность, но сердце у него тоже доброе и благородное.Мыши, их Королева и ее сын – негативные герои сказки. Они противные, гадкие и подлые. К тому же обжоры. Они постоянно обижают ни в чем не виноватого Щелкунчика, который не сделал им никакого зла.Брат Мари – Фриц. Сначала он вел себя не очень хорошо, и я думала, что он плохой герой. Но потом Фриц исправился, стал Мари победить Мышиного короля.
Крестный Мари – Дроссельмейер. Это именно его племянника превратили в Щелкунчика. Мари обижается на крестного за то, что он не хочет вызволять юношу, но у Дроссельмейера есть на то свои причины. Это необычный герой. Сначала кажется, что он злой, но на самом деле – добрый.В Кукольном царстве девочка знакомится с Щелкунчиком. Он нравится ей, хоть у него уродливая внешность. Мари хочет несчастному, которого обижают противные мыши, жалеет его. Ее доброе сердце плачет внутри, видя, как страдает Щелкунчик. Благородная малышка даже отдает все свои сладости сыну Мышиной королевы, только бы не трогали ее нового друга. А потом просит своего брата Фрица ей бороться с мышами. И Фриц соглашается дать свою игрушечную саблю, которым Щелкунчик отрубил сынку Мышиной королевы все его семь голов. Если бы не Мари, вряд ли бы Щелкунчик смог совершить такой смелый поступок. Но девочка верила в него и поддерживала, и это сделало заколдованного юношу храбрым и сильным. Случилось настоящее чудо!Мне очень понравилась Страна сладостей, описанная Гофманом. Еще понравились игрушки, которые крестный Мари изобретал для детей. Они просто удивительные! Каждый ребенок хотел бы себе такие. Сказка закончилась хорошо. Мыши побеждены, а Щелкунчик снова превратился в человека.
Эта сказка научила меня многому. Я поняла, что добро всегда побеждает зло, если ничего не бояться и верить в лучшее. Добрые, благородные люди за свои страдания получают награду, с ними случаются настоящие чудеса. Я хочу быть похожей на Мари, которая никого не испугалась и своего друга. А ведь ей всего семь лет! Но не важно, какого ты возраста, а важно, какое сердце бьется у тебя в груди!
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
Как истинный символист, Бальмонт строит форму на символах, создавая гиперболический образ героя. «Тени» - это которое выступает по воле поэта в роли будущего. В поэзии, оказывается, это возможно.
И чем выше я шёл, тем сильнее рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вокруг меня раздавались от Небес и Земли.
Рефреном идущие слова – «рисовались», «вдали», «раздавались» - создают двойной эффект действия: музыку и ритм движения. Это подтверждает пристрастное отношение Бальмонта – символиста к звуку и музыкальности стиха. Есть третья особенность, достигаемая рефреном: близкое становится далёким, а далёкое близки, и в постоянном чередовании пространств – гармония. Поэтому не страшно отдаляться от чего-то дорогого сердцу, потому что впереди – мир ещё прекраснее высвечивает это же самое, оставшееся вовсе не в пространстве…
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
Повинуясь новым ощущениям и принимая их как откровение, поэт, а вернее – лирический герой делает ещё одно открытие: всё встречное и вызывающее в его душе восторг одновременно и прощается с ним. Восторг встречи и грусть прощанья сливаются в божественное чувство блаженства со слезами на глазах. Это высшее состояние человеческого духа, но до следующего шага ввысь…
И внизу подо мною уже ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей Земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Лирический герой переводит дух и в этот момент оценивает реальное своё положение в мире. Куда он зашёл? Первое сомнение вкралось в душу, потеснив восторг новизны. А зашёл он туда, где уже нет его Оберега – Земли, нет рядом Бога – Нового, нет вечного приюта душе человека. Замешательство усиливает момент догорания солнца, исчезает и последних между Богом и Землёй.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И всё выше я шёл, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
Лирический герой начинает оправдывать целесообразность восхождения. Как бы ни было, он узнал, прикоснулся к тайне высшей любви, ко всему сущему, но он опередил события. Тени уже обгоняют его, те самые, которые несколько мгновений назад он научился «ловить».
Но лирическому герою не хочется возвращаться в исходную точку, хотя он уже в этом не волен. Ему осталось только сохранять позу, что он и делает: имитирует движение вверх. Но это – самообман. Это уже – память о чудных мгновениях. И снова, чтобы войти в состояние блаженства, надо, как советует Достоевский, целовать землю, всех любить.
Таков лирический герой Бальмонта в им же созданном мире. Он не может смириться с тем, что восторг зависит от необъятности мирового пространства, и этим приближает новые и новые открытия для человеческой души.
Бальмонту суждено было стать одним из значительных представителей нового символического искусства в России. Однако у него была своя позиция понимания символизма как поэзии, которая, помимо конкретного смысла, имеет содержание скрытое, выражаемое с намёков, настроения, музыкального звучания. Из всех символистов Бальмонт наиболее последовательно разрабатывал импрессионизм – поэзию впечатлений.