О том, что дьячок приходит в больницу лечить зуб, доктора в это время не было, так как он уехал жениться, его обязанности выполняет фельдшер Курятин. Вонмигласов рассказывает, что он уже пытался лечить зуб народными средствами, но ничего не вышла, так как тот не полоскал зуб тёплым молоком. Фельдшер говорит Вонминласову, что зуб нужно вырвать, тот с ним соглашается и хвалит его. Курятин рассказывает, как рвал зуб господину Египетскому. Берёт в руки козью ножку, но передумывает и начинает делать нарез десны, берёт щипцы и начинает рвать зуб. У него не получается его вырвать, во всём винит и обзывает Вонмигласова, опять упоминает о Египетском. И берётся опять рвать зуб. У него опять ничего не выходит и при том, он расколол зуб: "Придя в себя дьячок суёт в рот пальцы и на месте больного зуба находит два торчащих выступа". После чего проклинает фельдшера и уходит. А тот бормочет о образованном Александре Ивановиче Египетском.
Зуев высыпал из ранца полдюжины мелких иконок - медных, жестяных, деревянных, бумажных, - разложил их перед собою на парте и стал деловито целовать их подряд, боясь пропустить хоть одну: как бы она не обиделась и не сделала ему какой-нибудь гадости. Зуев молился недаром: через три или четыре минуты в нашем классе начнется диктовка, страшная диктовка, которую мы ждали одиннадцать дней. Одиннадцать дней назад к нам, стуча высокими каблучками, вошел наш директор Бургмейстер (Шестиглазый, как звали мы его) и, словно читая стихи, сообщил нам своим певучим, торжественным голосом, что господин попечитель учебного округа его сиятельство граф Николай Фердинандович фон Люстих на днях осчастливит наш класс посещением и, быть может, пожелает присутствовать на русском уроке во время диктовки. Теперь этот день наступил. Мне особенно жалко Тимошу Макарова, моего лучшего друга, сидящего сзади, наискосок от меня. У него недавно был тиф, и он сильно отстал от класса. Его лопоухое, рыжее от веснушек лицо выражает смертельный испуг. - Тимоша... Погоди... я придумал! В одну секунду я вытаскиваю у себя из-за пазухи веревочный хвост от бумажного змея, привязываю к своему башмаку, а другой конец сую Тимоше: - Привяжи к ноге... Да покрепче! И, покуда он возится с узлами хвоста, говорю: - Дерну раз - запятая. Два - восклицательный. Три - вопросительный. Четыре - двоеточие. Понял? Тимоша весело кивает головой и пыжится сказать мне какое-то слово. Но он заика, и изо рта у него вылетают только две-три буквы и брызги слюны. Рядом с ним сидит Муня Блохин, маленький, кудрявый и быстрый. Он тотчас ныряет под парту: расширить телефонную сеть.
