1) «Ольга Сур», «Легче воздуха» и «Пунцовая кровь»«Белый пудель»«По ту сторону»
Куприну было шесть лет, когда на Кудрикку, в дом, где он жил с матерью, явился навестить свою родственницу мальчик лет одиннадцати, который знал разные цирковые номера. Это был впоследствии знаменитый клоун и дрессировщик Анатолий Владимирович Дуров. Маленький Анатолий где-то в заднем коридоре, чтобы никто не видел, показал Саше Куприну, как он умеет прыгать, кувыркаться, строить гримасы и говорить «чужим языком». Саша смотрел на него как на чудо. Легко представить, какое после этой встречи сильное желание самому стать цирковым артистом возникло у него.
Спустя несколько лет, воспитываясь в закрытых учебных заведениях, Куприн во время воскресных отпусков стремился не к домашнему уюту, не к играм со сверстниками, а прежде всего в цирк или к зверям в Зоологический сад, где он мог бродить с утра до вечера, внимательно присматриваясь к повадкам животных.
В Румянцевском приюте, когда ему было десять лет, Куприна обуяла совершенно фантастическая мысль о том, что если очень быстро прыгать через веревку-скакалку, то можно взлететь на воздух.
Мальчик решил это проверить. Взобрался на гимнастический столб, замахал веревкой, прыгнул вниз, но полета, конечно, не получилось. Саша лежал на земле и потирал ушибленную коленку. В уже почтенном возрасте Куприна увлекало жонглирование. Будучи у него в гостях, можно было наблюдать во время обеда, как Александр Иванович через весь стол с большой точностью бросает пустую тарелку, а ее с такой же ловкостью подхватывает один из гостей, конечно, кто-нибудь из профессиональных жонглеров.
Друг Куприна Ф. Д. Батюшков в своих неопубликованных воспоминаниях рассказывает о том, что уже пожилой Куприн с большим увлечением и настойчивостью часами предавался у себя дома какому-нибудь чисто цирковому тренировочному занятию, например накатыванию детского деревянного обруча на мелкую монету, лежащую на полу шагах в двадцати.
У Куприна было неважное зрение, и поэтому он вдвойне радовался каждому своему удачному выстрелу из мелкокалиберной винтовки.
5)
За несколько веков до рождества Христова в самом центре Индостана существовал сильный, хотя и немногочисленный народ. Имя его изгладилось в истории, даже священные Веды не упоминают о нем ни одной строчкой. Но старые факиры, ревностные хранители преданий, говорят, что родоначальники этого народа, суровые и бесстрашные люди, пришли с далекого Запада и в короткое время покорили своей власти весь Индостан. Все раджи и князья Индостана платили им дань, а пленные рабы обрабатывали их землю. Они не знали ни роскоши, ни страха смерти, и это делало их непобедимыми. Этот могущественный народ поклонялся живому существу - женщине, которая называлась богиней смерти. Богиню смерти никто никогда не видал, кроме двух старейших жрецов. Они же и выбирали ее тайно изо всех красивейших девочек, не достигших еще четырехлетнего возраста, воспитывали ее и чудесными, одним им открытыми доводили ее красоту до сверхъестественного совершенства. Когда умирала одна богиня смерти, на место ее двое жрецов возводили тотчас же другую, но об этом знали только они. Народ верил, что богиня бессмертна и красота ее неувядаема.
3)не знаю...
Для фон Корена Лаевский олицетворяет все человеческие пороки, в числе которых вялость, распущенность, пристрастие к азартным играм и к женщинам. Лаевский же считает фон Корена человеком ради отвлечённых абстрактных идеалов совершать жёсткие поступки, вплоть до физического устранения ненужных для нового порядка людей. Особенно Лаевскому не нравится то, что начать это устранение фон Корен готов с него, Лаевского. И это ему удаётся: фон Корен, ловя Лаевского на слове, принимает его «вызов на дуэль» (вызов был обращён ко всем и ни к кому, фраза сказана просто для красного словца). Лаевский принуждён драться.
Сама дуэль показана карикатурно: ни дуэлянты, ни их секунданты толком не знают, как она должна проходить, каковы правила, пытаются припомнить описания у классиков. Фон Корен, человек весьма умный, заранее рассказывает одному из своих друзей как пройдёт дуэль и оказывается почти прав: Лаевский «из благородства стреляет в воздух (он иначе не может)». А у фон Корена, уже тщательно прицелившегося с твёрдым намерением «избавить мир» от Лаевского, из-за внезапного крика перепуганного дьякона в момент выстрела дрогнула рука, и он промахивается.