Я тебя никому не отдам -
Замерзающий плакал котенок,
Умудренный не по годам,
Рыл он снег серебристый под кленом.
Навсегда я останусь с тобой,
Я нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной
Мне никто больше в мире не нужен,
Я сейчас закопаю нас в снег,
Там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро человек,
В зимней куртке и пуховой шапке.
А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймет,
Что пришлось пережить нам с тобой.
Ты держись, не смотри, что я мал,
Что в кровь изодрались лапки,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего, нам боги,
Нет, серьезно, я слышал о них,
Есть такие кошачьи боги.
Даже ветер в долине стих,
Слушал сказ малыша у дороги.
А котенок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете,
Он, безумец, еще не знал,
Что остался один на свете.
Рядом с ним, на седом полотне,
Еще теплое тело лежало,
А из глаз, по мохнатой щеке,
Золотая слезинка бежала.
Эй, малыш, перестань копать,
Все равно ей уже не
Будет лучше тебе поспать,
О нее погреться ты сможешь,
Но безумец не слышит, сопит,
Он не сдастся теперь холодам
И упрямо во мглу твердит,
Я тебя никому не отдам.
Время - за полночь, люди спят,
Находясь в поддельном раю,
У котенка глаза блестят,
Он закончил работу свою,
Тихо, тихо ступая на снег,
Подошел туда, где трупик лежал
И почти как человек,
Он на ушко ей
Милая, милая моя, я с тобой,
Я тебя никому не отдам,
Я у клена, под снежной горой,
Нам построил постельку сам,
Он туда перенес ее,
А потом закопался сам,
Колыбельную пел мороз,
Но ее не услышать вам,
Колыбельная эта для тех,
Кто любовью всю жизнь живет,
Забывая о бедах своих,
Только верность в крови несет,
Он, безумец, в холодном снегу,
Он за ближнего душу отдал,
До последнего мига, в бреду,
Он за шею ее обнимал...
У нас девочка рассказывала. учительница заплакала
В одном саду росла яблоня. На ней было много-много веток, и каждая старалась принести как можно больше плодов. Была у этой яблони и одна засыхающая ветка.
Она склонилась почти до земли и для того, чтобы пройти под ней, людям приходилось нагибаться.
Однако ветка считала, что это ей все кланяются.
– Эй, вы там, наверху, – скрипела засыхающая ветка, – сегодня мне поклонилась хозяйская жена, а вчера три раза хозяйская дочка. Придет время, и хозяин поклонится!
– Что ты все скрипишь? – спрашивали с удивлением верхние ветки, – Лучше бы тянула свои листики к свету, стала бы красивая и зеленая как мы, приносила бы много яблок.
– Что в вашей красоте и яблоках! – скрипела нижняя ветка, – никто вам за это и не скажет, а мне все кланяются, да еще по несколько раз на дню. Нет, проку нет ни в красоте плодов, ни в сладости, ни в их размерах. Одно – два яблока коль в год и принесу, то хорошо. Что в них ни красоты, ни вкуса – это ваше мненье, а люди все приходят ко мне на поклоненье.
Но зеленые ветки ее не слушали, а изо всех сил стремились к солнцу, чтобы впитать в себя побольше его тепла и света, чтобы их плоды были похожи на это солнце.
– Что я для вас – тьфу! – это известно, – скрипела засыхающая ветка, – Вы знатные гордячки, самохвалки. Но мне ваше мнение не интересно! Старайтесь, растите ваши плоды, а люди придут и поклонятся мне.
Так засыхающая ветка клонилась все ближе и ближе к земле.
Через некоторое время пришел в сад хозяин. Подошел к яблоне, обошел ее кругом. Под сухой веткой наклонился.
Обрадовалась ветка:
Говорила, говорила я вам!
Нет толку от плодов, от роста.
К земле поближе быть –
Вот в чем секрет успеха моего.
Что солнце?!!
Почет и слава от людей и без него.
На следующий день опять пришел хозяин к яблоне и остановился возле засыхающей ветки. Долго на нее смотрел, трогал листочки, сорвал одно единственное сморщенное яблоко и ушел.
– Вот, – ликовала ветка, – какое ко мне внимание! Да на вас, зеленых, и не посмотрит никто. Стремитесь куда-то к небу, а спрашивается, что толку? Вот обо мне забота! И с этой стороны ко мне и с той. И яблоко мое одно в хозяина руке, не между прочих. Любимая я у него и оттого мне и вниманье, и почет.
Зашелестели другие ветки зелеными листочками:
Вы слышали, средь нас тут слух
Что более не требуют от нас плодов.
В почете сморщенные яблоки,
Притом как можно мельче.
Услышав это, некоторые из молодых веток стали посматривать на землю, как бы к ней поближе быть.
В третий раз пришел хозяин в сад. Завидев его, засыхающая ветка затрещала:
Идет, идет ко мне на поклоненье хозяин сам!
А вам останется лишь сожалеть о рвеньи,
Которое вы проявили и терпеньи,
Которое никем ни в счет.
Хозяин же, к той ветке подошедши,
Достал пилу, спилил ее и сжег.
И долго шелестели ветви:
«Какой печальный у иллюзии итог.
А мы, уж было, подражать ей стали,
К земле клонились. Результат едва ли
Хозяину понравиться бы смог.
Нельзя коситься на чужое самомненье,
Тогда иссякнет все ветвей цветенье,
Тогда хозяин спилит и сожжет,
Ведь самомнение плодов не принесет».