ответ:
мой любимый герой поэм гомера - одиссей. он встречается и в "илиаде", но в поэме "одиссея" он является главным героем. автор часто называет его хитроумным. он мне нравится своей хитростью, сообразительностью, изобретательностью. мне нравится читать, как он ловко выходит из ловушек и опасных ситуаций. в такие моменты ему на приходит его ум и смекалка. одиссей мужественен и храбр, как и многие греческие герои. но мало кто может похвастаться подобной рассудительностью и смекалкой.
объяснение:
йцуенншлоравы
Облаком волнистым
Пыль встаёт вдали;
Конный или пеший —
Не видать в пыли!
Вижу: кто-то скачет
На лихом коне.
Друг мой, друг далёкий,
Вспомни обо мне
Короткое произведение 1843 г. — пример виртуозного владения искусством изображать сиюминутные переживания, ключевым для жанра стихотворной миниатюры. Тематика текста основана на обыденном событии. О нем заявляет лирический субъект, личность которого намеренно лишена автором каких-либо конкретизирующих черт. Мотив неопределенности, знаковый для фетовской художественной манеры, позволяет формировать разные трактовки идейного содержания. Вариации смысла обогащают произведение, кажущееся простым по стилю.
Фрагмент пейзажной зарисовки, возникающий в зачине, максимально обобщен. Читателю открывается широкая панорама равнины. Взгляд героя устремлен вдаль, где линия горизонта сливается с небом. По этой причине облако пыли наделяется эпитетом «волнистое». Указывая на движение объекта, лирическое «я» продолжает нагнетать ситуацию неясности. Ее не разрешает даже следующее уточняющее замечание, содержащее неопределенное местоимение «кто-то». Единственная четко оконтуренная деталь — «лихой конь» — передает стремительность перемещения загадочного облака, но не дает представления о седоке.
Финальное двустишие резко меняет и сюжетное русло, и тематику стихотворения. В этом эпизоде поэт применяет излюбленный метод ассоциаций: случайный всадник напомнил лирическому «я» о дорогом сердцу человеке, разлуку с которым он переживает. Поэтическая миниатюра заканчивается эмоциональным призывом к другу, тем самым преображая мотив движения в мотив памяти. Даль, ставшая доминантой скупого пейзажа, переосмысливается как мучительная отдаленность от товарища или любимого, которую остро переживает герой или героиня.
В концовке меняется и художественный хронос: глаголы в настоящем времени, отражающие процесс наблюдения, сменяются лексемой в будущем времени, обозначающей заветное желание.
Тоскливо-тревожные интонации поддерживаются на уровне ритмического рисунка: нечетные строки лишены рифмы и создают состояние нестабильности, расплывчатости. Трехстопная хореическая строка «Облака…» напоминает еще одно фетовское творение, появившееся годом раньше. Художественное пространство «Чудной картины…» устремлено не только вдаль, но и вверх, охватывая «свет небес» над «белой равниной». Пейзажную зарисовку дополняет эмоциональная оценка, повествующая о любви к родному краю, укрытому светлым блестящим покрывалом.