Сурков с неслыханной тогда прямотой и резкостью говорил о том вреде, который принесла фанфарная поэзия и барабанная литература ( разумеется, разговор об их военно-политических и пропагандистских источниках был невозможен. До войны мы часто дезориентировали читателя насчет подлинного характера будущих испытаний. Мы слишком «облегченно» изображали войну. Война в нашей поэзии выглядела как парад на Красной площади. По чисто подметенной брусчатке рубит шаг пехота, идут танки и артиллерия всех калибров. Идут люди веселые, сытые. Звучит непрекращающееся «ура». До войны мы читателю подавали будущую войну в пестрой конфетной обертке, а когда эта конфетная обертка двадцать второго июня развернулась, из нее вылез скорпион, который больно укусил нас за сердце, - скорпион реальности, трудной большой войны. «Никем непобедимым пришлось долго и унизительно пятиться. Воюющему соотечественнику пришлось справляться не только с танками, которые на него лезли, с самолетами, которые валили на его голову тысячи тонн рваного железа, но и вытравлять из души конфетную «идеологию», которой мы его обкормили. Война в Испании, наши «малые» войны - Халкин-Голский конфликт, финская компания, в которых выявилось, что мы вовсе не так могучи и умелы, как об этом громко трубили с самых высоких трибун, что победы даже над явно более слабым противником даются нам отнюдь не 'малой кровью', настроили некоторых писателей, главным образом тех, кому довелось побывать под огнем, понюхать пороха современной войны, на серьезный лад, вызвали у них отталкивание от шапкозакидательства, от победных литавр, от угодливой лакировки. Эта тенденция отчетливо проявилась в «Испанском дневнике» М. Кольцова, в написанных К. Симоновым после Халкин- Гола книге стихов «соседям по юрте» пьесе «Парень из нашего города», ставшей самым популярным сценическим произведением первого года Отечественной войны, в стихах А. Суркова и А. Твардовского, навеянных впечатлением финской кампании. Другое дело, что даже эти писатели, не отвернувшийся от суровой правды войны, никто из них, - не могли себе представить, каким тяжелым и жестоким испытанием будет надвигающееся на нас испытание, в самом страшном сне не могло им привидеться, что война будет продолжаться долгих, казавшихся бесконечными четыре года, что враг дойдет до Москвы и Ленинграда, до Сталинграда и Кавказа. Хлебнув в первые дни войны во время отступления на Западном фронте горячего до слез, Симонов напишет полные тоски и боли строки, которые будут опубликованы только через четверть века: «Да, война не такая, какой мы писали ее, - Это горькая шутка.» Говорят, что первой жертвой на войне становится правда. Когда к одному из недавних юбилеев победы над фашистской Германией надумали выпустить книжкой сводки Совинформбюро, то, перечитав их, от этой идеи отказались - очень уж многое требовало серьезных уточнений исправлений, опровержений. Власти предержащие правды боялись, неприглядную правду старались припудрить, даже скрыть (о сдаче врагу некоторых крупных городов Совинформбюро не сообщало), но правды жаждал воюющий народ, она была ему необходима, чтобы самоотверженно сражаться, надо осознать масштаб нависшей над страной опасности.
не люблю люблю
когда конец предопределен когда человек управлять
событиями
время,когда не могу (или мне не дают) когда есть возможность и желание
петь выступать
цинизм, который открыто исповедуется
восторженность, которая быстро проходит
когда читают тайком мои письма
полумеры, неопределенность все доводить до конца
когда прерывают разговор людей когда человеку дают высказаться и
выслушать ответ или чужое мнение
не люблю, когда убивают люблю гуманизм
когда о чем-либо судят, не зная предмета, лучше ошибиться, что человек шороший,
и тем самым порочат чем опорочить невинного
не люблю сомневаться люблю быть уверенным, делая что-то
не люблю почести, разъедающие душу люблю скромность
когда все время наказывают
звук железа по стеклу
не люблю сытой уверенности люблю неуспокоенность, душевные
искания
не люблю бесчестие, подлость, предательство, люблю честность, так не модную в наше время
которые стали в наше время "разменной
монетой"
не люблю насилье и бессилье люблю, когда в человеке есть силы проти
востоять злу и не стать жестоким самому
не люблю, когда трушу, но люблю, когда на храбрпость
и не люблю, когда страдают невиновные Люблю справедливость
не люблю, когда в мой внутренний мир люблю уважение к личной жизни
пытаются влезть без моего согласия
не люблю размениваться перед тысячами пусть я спою одному человеку, но моя
песня дойдет до его души