В комедии герой выступает в самых различных ипостасях — заботливого отца, важного барина, старого волокиты и т.д. Поэтому интонации Павла Афанасьевича — самые разнообразные, он прекрасно чувствует своего собеседника (Н. К. Пиксанов). С Молчалиным и Лизой, слугами Фамусов разговаривает по-свойски, не церемонясь. С дочерью он выдерживает строго-добродушный тон, в речи его появляются дидактические интонации, однако чувствуется и любовь.
Характерно, что тот же самый дидактизм, родительские интонации появляются и в диалогах Павла Афанасьевича с Чацким. За этими нравоучениями, как ни парадоксально, стоит особое, отеческое отношение к Чацкому, который вырос вместе с Софьей на глазах Фамусова. «Брат» и «друг» — именно так обращается Фамусов к своему бывшему воспитаннику. В начале комедии он искренне рад приезду Чацкого, пытается по-отечески наставлять его. «Вот то-то, все вы гордецы! Спросили бы, как делали отцы?» — Фамусов воспринимает Чацкого не только как неопытного молодого человека, но и как сына, вовсе не исключая возможность его брака с Софьей.
Фамусов часто употребляет и народные выражения: «зелье, баловница», «упал вдругорядь», «горе горевать», «ни дать ни взять».
Замечателен по своей образности и темпераментности монолог Павла Афанасьевича о Москве, его возмущение по поводу засилья всего иностранного в воспитании московских барышень:
Берем же побродяг, и в дом, и по билетам,
Чтоб наших дочерей всему учить, всему,
И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!
Как будто в жены их готовим скоморохам.
Множество высказываний Фамусова стали афоризмами: «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!», «Ученье — вот чума, ученость — вот причина», «Подписано, так с плеч долой».
Настоящий отец будущего прозаика Кирилл Александрович Нагибин погиб в 1920 году. Он был дворянином, и его расстреляли как участника белогвардейского восстания в Курской губернии (по словам самого писателя, был расстрелян на реке Красивая Меча в 1920 году «за сочувствие мужикам»[6]). Сына, родившегося в Москве 3 апреля 1920 года, мать Ксения Алексеевна воспитывала вместе с Марком Яковлевичем Левенталем, которому, как писал Юрий Нагибин, «я обязан намного больше, чем случайно зачавшему меня „другу русских мужиков“»[7]. Будущий писатель получил отчество Маркович, и никто не узнал о его дворянском происхождении. Это позволило ему с отличием окончить школу и беспрепятственно поступить на сценарный факультет ВГИКа.