События происходят летом 1933 года, когда в небольших поселках стали появляться «те, кого уже не считали людьми». Это были раскулаченные зажиточные крестьяне, «куркули», сосланные в Сибирь, но так и не добравшиеся до места назначения.
От страшного голода одни из них походили на «скелеты с огромными, кротко горящими глазами», другие – до того раздуты, что, казалось, «вот-вот лопнет посиневшая от натяжения кожа». Брошенные на произвол судьбы, они тихо умирали в небольшом скверике на глазах у жителей поселка. Милиционер Ваня Душной следил за тем, чтобы они «не расползались из скверика — ни на перрон, ни на пути».
Взрослые старались обходить это страшное место стороной, но детей невозможно было удержать от их «зверушечьего любопытства». Со страхом, жалостью и брезгливостью они наблюдали за мученической смертью куркулей. Начальник станции, глядя на этих детей, не понимал, какими же людьми они вырастут, если уже сейчас «любуются смертью».
Рассказчик удивляется, как он, будучи добрым, впечатлительным мальчишкой, «не заболел, не сошел с ума» при виде людей, умирающих от голода. Но тому есть объяснение – он уже успел «как-то попривыкнуть, обмозолиться» к человеческим страданиям. Будучи сыном ответственного служащего, он не знал, что такое голод, но его окружали люди, готовые ради куска хлеба на немыслимые унижения.
Худых истощенных людей в поселке звали «шкилетниками, больных водянкой — слонами». Однажды Володя стал «свидетелем нечаянного разговора Дыбакова с одним шкилетником». Наткнувшись на лежащего в пыли умирающего, Дыбаков «хотел было уже обогнуть случайные мощи», но тот перед смертью решил поговорить с начальником. Он никак не мог понять, за что его обрекли на погибель – «Неужель всерьез за то, что две лошади имел?», на что получил холодный утвердительный ответ.
Увиденные картины лишали Володю аппетита, и он, в отличие от младшего брата, стал плохо есть – «под горло подкатывала тошнота», чем очень злил мать. Его душа не ведала покоя – мальчику было жаль людей, вынужденных есть кору с деревьев, но он понимал, что это куркули, враги народа, и не достойны жалости.
По утрам в привокзальный березняк ездил конюх Абрам «собирать падалицу» – мертвых куркулей. Живых он не трогал, а трупы складывал «в телегу, как дровяные чурки». Затем начиналась обыденная поселковая жизнь.
Володе очень тяжело осознавать, что он один из немногих, кто не голодает. Мальчик принял решение делиться едой с «самым, самым голодным, даже если он враг». Для этого достаточно пойти в березовый скверик и протянуть руку с хлебом – там уж точно не ошибешься. Но он понимал, что нужно действовать украдкой, тайком ото всех.
Володе удалось незаметно от матери спрятать еду, которую он не доел во время обеда. Налетев «на одного из шатающихся по поселку слонов», Володя протянул ему остатки обеда и пообещал на следующий день принести еще. Мальчик был счастлив от того, что человеку прожить еще один день.
«Прощаемся мы с матерями», в котором развивается драматическая тема разлуки сыновей с матерями. Оно представляет собой своеобразный зачин, который задает напряженный тон всему циклу. Второе стихотворение — «В краю, куда их вывезли гуртом». Оно построено на реальных фактах: семья Твардовских была выслана в североуральскую тайгу. Это событие и нашло отображение в стихотворении. Два центральных образа — северная тайга, где глухие и нелюдимые «леса без краю и конца» и взгорок с «березами кудрявыми» — противопоставлены друг другу и отражают трагедию человека, навсегда оторванного от «малой» родины. В третьем стихотворении — «Как не спеша садовники орудуют» — тоже звучит мотив разлуки. В центре — тема последнего прощания. Лирический герой ловит себя на постыдном желании ускорить печальную процедуру, которую с «пожарным навыком» проделывают могильщики. Ведь ты им сам готов Чтоб только все — еще короче. Стихотворение, замыкающее цикл, подхватывает тему прощания. Эпиграфом к нему служат слова из народной песни, повествующей о разлуке дочери, выходящей замуж, с матерью. В связи с этим возникает образ перевозчика-водогребщика. Однако с развитием лирического сюжета образ перевозчика трансформируется: сначала это «парень молодой», а в последней строфе уже «старичок седой». Таким образом, он приобретает черты мифологического Харона и возникает тема «последнего перевоза».
Объяснение:
События происходят летом 1933 года, когда в небольших поселках стали появляться «те, кого уже не считали людьми». Это были раскулаченные зажиточные крестьяне, «куркули», сосланные в Сибирь, но так и не добравшиеся до места назначения.
От страшного голода одни из них походили на «скелеты с огромными, кротко горящими глазами», другие – до того раздуты, что, казалось, «вот-вот лопнет посиневшая от натяжения кожа». Брошенные на произвол судьбы, они тихо умирали в небольшом скверике на глазах у жителей поселка. Милиционер Ваня Душной следил за тем, чтобы они «не расползались из скверика — ни на перрон, ни на пути».
Взрослые старались обходить это страшное место стороной, но детей невозможно было удержать от их «зверушечьего любопытства». Со страхом, жалостью и брезгливостью они наблюдали за мученической смертью куркулей. Начальник станции, глядя на этих детей, не понимал, какими же людьми они вырастут, если уже сейчас «любуются смертью».
Рассказчик удивляется, как он, будучи добрым, впечатлительным мальчишкой, «не заболел, не сошел с ума» при виде людей, умирающих от голода. Но тому есть объяснение – он уже успел «как-то попривыкнуть, обмозолиться» к человеческим страданиям. Будучи сыном ответственного служащего, он не знал, что такое голод, но его окружали люди, готовые ради куска хлеба на немыслимые унижения.
Худых истощенных людей в поселке звали «шкилетниками, больных водянкой — слонами». Однажды Володя стал «свидетелем нечаянного разговора Дыбакова с одним шкилетником». Наткнувшись на лежащего в пыли умирающего, Дыбаков «хотел было уже обогнуть случайные мощи», но тот перед смертью решил поговорить с начальником. Он никак не мог понять, за что его обрекли на погибель – «Неужель всерьез за то, что две лошади имел?», на что получил холодный утвердительный ответ.
Увиденные картины лишали Володю аппетита, и он, в отличие от младшего брата, стал плохо есть – «под горло подкатывала тошнота», чем очень злил мать. Его душа не ведала покоя – мальчику было жаль людей, вынужденных есть кору с деревьев, но он понимал, что это куркули, враги народа, и не достойны жалости.
По утрам в привокзальный березняк ездил конюх Абрам «собирать падалицу» – мертвых куркулей. Живых он не трогал, а трупы складывал «в телегу, как дровяные чурки». Затем начиналась обыденная поселковая жизнь.
Володе очень тяжело осознавать, что он один из немногих, кто не голодает. Мальчик принял решение делиться едой с «самым, самым голодным, даже если он враг». Для этого достаточно пойти в березовый скверик и протянуть руку с хлебом – там уж точно не ошибешься. Но он понимал, что нужно действовать украдкой, тайком ото всех.
Володе удалось незаметно от матери спрятать еду, которую он не доел во время обеда. Налетев «на одного из шатающихся по поселку слонов», Володя протянул ему остатки обеда и пообещал на следующий день принести еще. Мальчик был счастлив от того, что человеку прожить еще один день.