Произведение названо "Капитанская дочка", потому что Маша Миронова является важным человеком в судьбе главного героя.
В начале нашего знакомства с ней мы узнаем от ее матери, что она «трусиха» , а от Швабрина — что Маша «совершенная дурочка» . Однако проходит совсем немного времени, и Петр Гринев убеждается, что Маша Миронова — девушка «благоразумная и чувствительная» . Ее искренность и простота привлекают окружающих. Не остался равнодушным к достоинствам Маши и Гринев.
В дальнейшем мы узнаем, что Маша Миронова — не такая уж и трусиха, как о ней отзывался Швабрин. Ни угрозами, ни силой не удается сломить твердую волю девушки, не желающей стать женой подлеца и предателя. Несчастья и потери, обрушившиеся в одночасье на Машу, закалили ее сердце и душу. Она готова бороться за свою любовь. В душе Маши зародилась великая сила ей, ведущая ее сквозь испытания к победе. Вот почему, не колеблясь, девушка решила отправиться в Петербург к самой императрице, чтобы оправдать в ее глазах своего будущего мужа. Она верила в честность Петра даже тогда, когда Гринев-старший краснел при упоминании его имени. И Маша добилась своего — ее открытость, убежденность, милая простота в общении сделали то, что было не под силу никому более.
Маша Миронова кажется мне идеалом женщины — одновременно слабой и сильной, покорной и волевой, чувствительной и умной.
Автор затрагивает так близкую и понятную для себя тему народного фольклора, описывая путешествие в метель, которое у любого путника того времени вызывало настоящий ужас. «Страшно, страшно поневоле средь неведомых равнин!», — отмечает поэт и тут же обращается к ямщику с чтобы тот что есть силы гнал лошадей. В ответ он слышит весьма типичный для того времени рассказ, что путники заблудились, и виной тому являются бесы, которые заманили их в снежную ловушку. «В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам», — отвечает своему спутнику ямщик и приводит множество примеров, как за время путешествия ему довелось столкнуться с нечистью. Она заманила лошадей в овраг, потом предстала в виде верстового столба и огонька в далекой избушке. И вот, наконец, упряжка вообще остановилась, так как «вот уж он далече скачет, лишь глаза во мгле горят».