Греки пошли войной на троянцев. Одиссей не захотел идти на войну,но его это сделать заставили. Греки одержали победу,а Одиссей поплыл домой по морю,но он даже не представлял как для него это опасно.На него держал обиду сам бог Посейдон и из за этого путь его казался не легким.Его корабль съели неизвестные существа хотя их прозвали Сцилла и Харибда.Так же пути встретились ведьмы,некоторых спутников они превратили в свиней. Наибольшую часть убил Циклоп. Вот и остался один Одиссей на острове,была у него только Нимфа,которая ему Одиссей очень скучал по дому и Нимфа видела это,поэтому она и дала ему плот.Одиссей понял что совершил ошибку и по прощение у богов.Вскоре Одиссей понял что его давно уже считают мертвецом,а за его женой ухаживают много состоятельных людей.После он придумал план.Одиссей загримировался и переоделся,и проник в дом и начал всех убивать,в этом ему сын. Одиссей остался с Пенелопой и со своим сыном жить дальше
Объяснение: так сойдет?
Троянская война была затеяна богами для того, чтобы кончилось время героев и наступил нынешний, людской, железный век. Кто не погиб у стен Трои, тот должен был погибнуть на обратном пути.
Большинство уцелевших греческих вождей поплыли на родину, как плыли на Трою — общим флотом через Эгейское море. Когда они были на полпути, морской бог Посейдон грянул бурей, корабли разметало, люди утонули в волнах и разбились о скалы суждено было только избранным. Но и тем пришлось нелегко только старому мудрому Нестору удалось спокойно достигнуть своего царства в городе Пилосе. Одолел бурю верховный царь Агамемнон, но лишь затем, чтобы погибнуть ещё более страшной смертью — в родном Аргосе его убила собственная жена и ее мститель-любовник; об этом потом напишет трагедию поэт Эсхил. Менелая с возвращённой ему Еленою занесло ветрами далеко в Египет, и он очень долго добирался до своей Спарты. Но дольше всех и труднее всех был путь хитроумного царя Одиссея, которого море носило по свету десять лет. О его судьбе и сложил Гомер свою вторую поэму: «Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, / Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен, / Многих людей города посетил и обычаи видел, / Много и горя терпел на морях, о заботясь...»
В лодке поехал — их много с реки
К нам в половодье весной нагоняет —
Еду, ловлю их. Вода прибывает.
Вижу один островок небольшой —
Зайцы на нем собралися гурьбой.
С каждой минутой вода подбиралась
К бедным зверькам; уж под ними осталось
Меньше аршина земли в ширину,
Меньше сажени в длину.
Тут я подъехал: лопочут ушами,
Сами ни с места; я взял одного,
Прочим скомандовал: прыгайте сами!
Прыгнули зайцы мои, — ничего!
Только уселась команда косая,
Весь островочек пропал под водой:
„То-то! — сказал я, — не спорьте со мной!
Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!“
Этак гуторя, плывем в тишине.
Столбик не столбик, зайчишко на пне,
Лапки скрестивши, стоит, горемыка,
Взял и его — тягота не велика!
Только что начал работать веслом,
Глядь, у куста копошится зайчиха —
Еле жива, а толста как купчиха!
Я ее, дуру, накрыл зипуном —
Сильно дрожала... Не рано уж было.
Мимо бревно суковатое плыло,
Сидя, и стоя, и лежа пластом,
Зайцев с десяток на нем
„Взял бы я вас — да потопите лодку!“
Жаль их, однако, да жаль и находку —
Я зацепился багром за сучок
И за собою бревно поволок...
Вот можно отсюда подобрать