Вот уже пятое обозрение годового бюджета русской литературы представляем мы нашим читателям. Обязавшись перед публикою быть верным зеркалом русской литературы, постоянно отдавая отчет во всякой вновь выходящей в России книге, во всяком литературном явлении, "Отечественные записки" не вполне выполнили бы свое назначение - быть полною и подробною летописью движения русского слова, если б не вменили себе в обязанность этих годичных обозрений, в которых обо всем, о чем в продолжение целого года говорилось, как о настоящем, говорится, как о и в которых все отдельные и разнообразные явления целого года подводятся под одну точку зрения. Не ставим себе этого в особенную заслугу, потому что видим в этом только должное выполнение добровольно принятой на себя обязанности; но не можем не заметить, что подобная обязанность довольно тяжела. Читатели наши знают, что большая часть этих годичных обозрений постоянно наполнялась рассуждениями вообще о русской литературе и, следовательно, о всех русских писателях, от Кантемира и Ломоносова до настоящей минуты; а взгляд на литературу, главный предмет статьи, всегда занимал ее меньшую часть. Подобные отступления от главного предмета необходимы по двум причинам: во-первых, потому, что настоящее объясняется только и потому, что по поводу целой русской литературы еще можно написать не одну, а даже и несколько статей, более или менее интересных; но о русской литературе за тот или другой год, право, не о чем слишком много или слишком интересно разговориться. И это-то составляет особенную трудность подобных статей. Легко пересчитывать богатства истинные или мнимые; много можно говорить о них; но что сказать о бедности, близкой к нищете? Да, о совершенной нищете, потому что теперь нет уже и мнимых, воображаемых богатств. А между тем о чем же говорить журналу, если ему уже нечего говорить о литературе? Ведь у нас литература составляет единственный интерес, доступный публике, если не упоминать о преферансе, говоря о немногих, исключительных и как бы случайных ее интересах. Итак, будем же говорить о литературе, - и если, читатели, этот предмет уже кажется вам несколько истощенным и слишком часто истощаемым; если толки о нем уже доставляют вам только то магнетическое удовольствие, которое так близко к усыплению, - поздравляем вас с прогрессом и пользуемся случаем уверить вас, что мы, в свою очередь, совсем не чужды этого прогресса и что в этом отношении вы не правы, если вздумаете упрекнуть нас в отсталости от духа времени и в наивной запоздалости касательно его интересов... Еще раз: будем рассуждать о русской литературе, - предмет и новый и любопытный... Переходчивы времена, как подумаешь! Вспомните о том, что так сильно интересовало вас, что давало такую полноту вашей жизни и что было еще так недавно, - вы поневоле воскликнете с грустию: Свежо предание, а верится с трудом! На Руси еще не вывелись люди, которые Известья черпают из забытых газет Времен очаковских и покоренья Крыма;313
Герой романа «Дубровский», мстя за отца, у которого несправедливо отняли родовое имение, становится разбойником. Волей случая Дубровский оказывается отщепенцем по отношению к помещичьей среде. Дубровский — бунтарь, он связан с бунтарски настроенными крепостными крестьянами. Но не только история зреющего бунта и противопоставления дворянства народу изображена в произведении. Поэтические страницы романа посвящены романтической истории любви Владимира Дубровского и Маши Троекуровой.
Несмотря на то что Владимир воспитывался в Петербурге, а Маша росла в имении родителей, Троекуров часто рассуждал о том, что неплохо было бы отдать за Владимира свою Машу, «даром что он гол, как сокол». Старший Дубровский не считал, что Владимир подходящая пара для Марии. «Бедному дворянину, — говорил он, — ... каков он, лучше жениться на бедной дворяночке, да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки». Но судьба сыграла с Владимиром и Машей злую шутку. Вражда, возникшая между их родителями, казалось, навсегда развела их, но им суждено было встретиться и полюбить друг друга.Воспользовавшись тем, что Кирила Петрович выписал из Москвы француза-учителя для своего сына, Дубровский попадает в дом Троекурова под видом педагога. Сначала Маша не обратила никакого внимания на молодого человека. Воспитанная в аристократических предрассудках, она воспринимала учителя как слугу или мастерового, не заметила и того впечатления, какое сама произвела на француза. Так продолжалось некоторое время, но случай с медведем, которого застрелил Дефорж, заставил ее по-новому взглянуть на молодого человека: «Воображение ее было поражено... она увидела, что храбрость и гордое самолюбие не исключительно принадлежат одному сословию, и с тех пор стала оказывать молодому учителю уважение, которое час от часу становилось внимательнее...»
Чувства молодых людей постепенно крепли. Марья Кириловна полюбила «Дефоржа» «за неограниченное усердие и робкую внимательность... Сам же он, казалось, привязан был ко всему семейству». Маша «начинала понимать собственное сердце и признавалась с невольной досадою, что оно не было равнодушно к достоинствам молодого француза. Он со своей стороны не выходил из пределов почтения и строгой пристойности». Но однажды Владимир, наконец, решился рассказать Маше о том, кто он на самом деле, о тяжелых обстоятельствах своей жизни и истинных чувствах к ней. Вскоре над молодыми людьми нависла новая угроза: отец Маши решил выдать ее замуж за князя Верейского.
В самую трагическую минуту своей жизни, напуганная «отвратительным и ненавистным» браком, она получила записку от Дубровского, которая дала ей надежду на защиту. Потом произошла короткая романтическая встреча Маши и Владимира, во время которой он уговаривал ее бороться за свое счастье, не боясь «прибегнуть» к его «ужасной защите».
Уговорить отца девушке не удалось, свадьба состоялась, и Маша стала женой ненавистного князя.
Во имя любви Владимир готов на любой самоотверженный поступок, но, к сожалению, опоздал, потому что его «курьеру» не удалось вовремя передать записку, а Маша не смогла нарушить клятву, данную перед Богом в церкви.
Объяснение:
Легенда