КАКУЮ РОЛЬ ИГРАЕТ ЭТОТ ЭПИЗОД В РАССКАЗЕ? АРГУМЕНТИРУЙТЕ СВОЙ ОТВЕТ Дело было к вечеру. Он шел тихо и глядел на воду. Вдруг ему показалось, что что-то барахтается в тине у самого берега. Он нагнулся и увидел небольшого щенка, белого с черными пятнами, который, несмотря на все свои старания, никак не мог вылезть из воды, бился, скользил и дрожал всем своим мокреньким и худеньким телом. Герасим поглядел на несчастную собачонку, подхватил ее одной рукой, сунул ее к себе в пазуху и пустился большими шагами домой. Он вошел в свою каморку, уложил щенка на кровати, прикрыл его своим тяжелым армяком, сбегал сперва в конюшню за соломой, потом в кухню за чашечкой молока. Осторожно откинув армяк и разостлав солому, поставил он молоко на кровать. Бедной собачонке было всего недели три, глаза у ней прорезались недавно; один глаз даже казался немножко больше другого; она еще не умела пить из чашки и только дрожала и щурилась. Герасим взял ее легонько двумя пальцами за голову и принагнул ее мордочку к молоку. Собачка вдруг начала пить с жадностью, фыркая, трясясь и захлебываясь. Герасим глядел, глядел да как засмеется вдруг.. . Всю ночь он возился с ней, укладывал ее, обтирал и заснул наконец сам возле нее каким-то радостным и тихим сном.
Ни одна мать так не ухаживает за своим ребенком, как ухаживал Герасим за своей питомицей. (Собака оказалась сучкой. ) Первое время она была очень слаба, тщедушна и собой некрасива, но понемногу справилась и выравнялась, а месяцев через восемь, благодаря неусыпным попечениям своего превратилась в очень ладную собачку испанской породы, с длинными ушами, пушистым хвостом в виде трубы и большими выразительными глазами. Она страстно привязалась к Герасиму и не отставала от него ни на шаг, все ходила за ним, повиливая хвостиком. Он и кличку ей дал -- немые знают, что мычанье их обращает на себя внимание других, -- он назвал ее Муму. Все люди в доме ее полюбили и тоже кликали Мумуней. Она была чрезвычайно умна, ко всем ласкалась, но любила одного Герасима. Герасим сам ее любил без памяти.. . и ему было неприятно, когда другие ее гладили: боялся он, что ли, за нее, ревновал ли он к ней -- бог весть! Она его будила по утрам, дергая его за полу, приводила к нему за повод старую водовозку, с которой жила в большой дружбе, с важностью на лице отправлялась вместе с ним на реку, караулила его метлы и лопаты, никого не подпускала к его каморке.
Я начал выносить парты и стулья из нашего класса. И вот подошла очередь той самой, старенькой, парты. Казалось, что ей уже лет пятьдесят. На её столешнице виднелись порезы и полустёртые буквы, видимо кто-то из двоечников постарался. Я смотрел на эту парту, и она словно рассказывала мне о том, что очень долго служила нашей школе и нашему классу. За ней успели посидеть и отличники, и двоечники. Отличники, как всегда, тянули руку, чтобы ответить, а локоть ставили на эту парту. Они о ней очень заботились: мыли, убрали из под столешницы жевательные резинки, подкручивали болты, красили и покрывали лаком. Но бывало и так, что за этой партой сидели двоечники. После очередной двойки они с грохотом садились на свои стулья, при этом больно пиная её ножки. А потом начинали вырезать что-то на столешнице. Это приносило боль парте, но она верила, что придут отличники и вылечат её раны. Так и происходило.
Отличники и двоечники менялись каждый год, а парта так и оставалась стоять в классе. А теперь мы выносим её из него. Однако, мне стало известно, что её поставят в каптёрке кабинета физики, а перед этим покрасят и нанесут на столешницу лак. У этой парты начнётся новая жизнь. А потом она снова сможет рассказать что-нибудь интересное.
Darknight (Sunny Storm)