Объяснение:
1)После потрясающих картин бедствий народных поэт, в полном соответствии со своими принципами, показывает еще одну, не менее страшную картину примирения народа с угнетателями, торжества толстого подрядчика и «грамотеев-десятников». Народ, с криком «Ура!» мчащий по дороге лабазника,- в этом почти символическом эпизоде есть что-то жуткое. Вот правда, которая не может и не должна оставить равнодушными всех, кому дорога родина. Вспомним, что в «Размышлениях у парадного подъезда» Некрасов призывал покончить с вековым терпением народа, а Салтыков-Щедрин в своей сказке с болью писал о «мужичине», который сам свил для себя веревку. Как верно заметил И. Рыленков, «самая суровая и горькая правда о народной жизни в стихах Некрасова не могла быть обидной для народа, так как это была правда самого народа, выражавшая его моральный кодекс, его веру в лучшее будущее, в конечное торжество справедливости
2)Суть его содержится в следующем. В стихотворении, не считая сознания я, которому принадлежит лирический монолог, раскрываются иные (чужие) сознания, хорошие от основного по психологическим, культурно-историческим и социальным признакам.
В каких-то местах лирического монолога происходит речевое перевоплощение разговаривающего в героя: речь главного носителя текста скрывает в для себя высказывания героев; он, перевоплощаясь в героев, говорит за ним, его речь окрашивается интонациями героев; в монолог разговаривающего вплетаются голоса героев, включаясь в общий поток его речи.
Некрасов явился для российского сообщества образцом стихотворца-гражданина, который quot;как свои на теле носит все язвы родины собственнойquot; и, несмотря ни на какие трудности, исполняет свой долг до конца. И в этом выразился его вклад в дело создания новейшей российской поэзии, отвечающей задачам медли. Оно было подхвачено последователями Некрасова, которые лицезрели собственный долг в том, чтоб искусство стало поистине народным и гражданским.
1. Троекуров и Дубровский
2. Суд и его последствия
2.Отец и сын
4. Смерть старого Дубровского
5. Похороны
6. Пожар в Кистенёвке
7. Появление разбойников
8. Храбрый учитель
9.Обед в Покровском // Новости о Дубровском
10. Ночь после праздника// Дубровский снимает маску
11. Как Дубровский стал Дефоржем
12. Объяснение Дубровского с Машей
13. Ухаживание князя Верейского
14. Сватовство князя
15. Дубровский предлагает своё покровительство Маше
16. Маша под домашним арестом
17. Два мальчика
18. Свадьба
19. Конец разбойничьей шайки
Итак, в одном департаменте служил один чиновник; чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным… Что ж делать! виноват петербургский климат. Что касается до чина (ибо у нас прежде всего нужно объявить чин), то он был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновенье налегать на тех, которые не могут кусаться.<…> Когда и в какое время он поступил в департамент и кто определил его, этого никто не мог припомнить. Сколько не переменялось директоров и всяких начальников, его видели все на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для письма, так что потом уверились, что он, видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове. В департаменте не оказывалось к нему никакого уважения. Сторожа не только не вставали с мест, когда он проходил, но даже не глядели на него, как будто бы через приемную пролетела простая муха. Начальники поступали с ним как-то холодно-деспотически. Какой-нибудь столоначальника прямо совал ему под нос бумаги, не сказав даже «перепишите», или «вот интересное, хорошенькое дельце», или что-нибудь приятное, как употребляется в благовоспитанных службах. И он брал, посмотрев только на бумагу, не глядя, кто ему подложил и имел ли на то право. Он брал и тут же пристраивался писать ее. Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории; про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьет его, спрашивали, когда будет их свадьба, сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним; это не имело даже влияния на занятия его: среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме. Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?»
Объяснение: