Добчинский
Петр Иванович Добчинский – очень забавный персонаж. Чего стоит его разговор с губернаторшей, когда он ей объясняет, каким оказался ревизор. Анна Андреевна крестила ведь его детей, теперь стала практически его родственницей. Думаю, что не просто так он захотел породниться, хотя бы таким образом, с губернатором. (В пьесе намекают, что Петр воспитывает не своих детей, но не знает об этом. Как только он уходит по «делам», к жене приходит друг семьи и сидит у неё целый день.)
Соответственно, у него есть семья. А вот у его напарника – Бобчинского нет. Тот ещё холост, поэтому и более бойкий. Зато, у Добчинского более высокого и серьёзного есть небольшая лысина и небольшой живот. И ещё он не разбил себе нос, подслушивая, как Бобчинский.
У Добчинского практически есть отражение – Бобчинский. Оба они очень любопытные, живые, невысокого роста. Очень комичные! Они мне напоминают персонажей из «Алисы в стране чудес» или еще, как в мультфильме, двое из ларца! Но всё-таки это не совсем карикатуры…
Добчинский помещик, у него и деньги есть, и земля. Он не служит за жалование. То есть он не рискует ничем, даже если ревизор всех раскритикует, то Петра Ивановича не отправят на каторгу. НЕ нужно нести взятки ревизору, плести интриги и даже переживать… Но Петр Иванович со своим тезкой не хочет отстать от толпы, легко поддаются общей панике. Даже, по-моему, они рады ей поддаться – себя занять хоть чем-то. Им интересна эта кутерьма! А так, наверное, Петр боится, что он нём никто бы и не вспомнил, если б он сидел бы в своем поместье. И кстати это он со своим компаньоном первыми придумали, что Хлестаков и есть ревизор.
Проблемы других его интересуют, но Петр Иванович и не слишком сочувствует. Ему хочется первым узнать новость и сообщить её всем, а от этого привлечь общее внимание, получить значительность, хоть на немного. Он ужасный сплетник и немного врун. Петр прямо не может молчать, он весь изведется, если ему не дают сообщить «важную» новость.
Он так горит очередной новостью, что разговаривает скороговоркой себе жестами. В принципе, человек он не злой. Хлестаков называет его с приятелем добродушными и оригинальными людьми.
Кстати, у него есть ещё незаконнорожденный сын, которого он собирается узаконить с ревизора», в чье доверие нужно втереться. В общем, Добчинский может быть глупым, но не таким простым. А так он очень забавный, даже самый, по-моему.
Акценты, расставленные Лесковым в начале рассказа, смещаются. Зверь истинный, т.е. дядя, становится человеком с большой буквы и вызывает теперь у читателя не презрение, а жалость, сочувствие и даже восхищение. Ферапонт тоже преображается: как человек, представ перед Богом, возвышается от раба до сына Божия, так и Ферапонт возвышается от раба хозяина до его друга. Ферапонт отказывается, получив вольную, покидать своего хозяина и остается с ним как и друг. В рассказе «Зверь» путь человека к обновленному душевному состоянию сжимается до одного яркого события. Само преображение героя предстает как проявление в его душе потаенных добрых начал.
Объяснение:ответ:
В современной русской литературе возрождается жанр святочного рассказа. Святочный рассказ был одним из самых популярных жанров русской дореволюционной литературы. Традиции святочного рассказа сохранялись и в советской литературе в описании счастливых перемен, необычных подарков героям, в признании в чувствах под Новый год (В. Каверин "Два капитана"; Р. Фраерман "Дикая собака Динго…" и др.)
Интерес к жанру возродился, и вызван он возвращением к христианству, православным традициям, возобновлением церковно-просветительской работы.
Сейчас уже вернулись к читателю произведения не только русских классиков, но и тексты русского зарубежья. Среди них велика доля святочных рассказов (Н. Лесков, И. Шмелев, В. Набоков и др.)
Появляются современные рождественские рассказы, например, рассказ В. Берестова " Счастливого Рождества", рождественская сказка А. Багданова "Когда родился Новый Год.
С начала девяностых годов начинается издание хрестоматий русских и зарубежных святочных рассказов. Как правило, они дополняются подробным описанием самого празднества. Это восстановить утраченные семейно-бытовые традиции: гадания и колядки, символическое убранство елки и праздничного стола, рождественское меню. Это и составленный Чугуновой И.Н. сборник "Святочные рассказы", и "Большая книга Рождества", составленная Иваном Панкеевым и Наталией Будур. Она включает описания Рождества в странах Европы и соответствующие рождественские тексты. Помимо уже традиционных для хрестоматий произведений классиков жанра и известных писателей, поэтов (А. Фета, А. Блока и др.) сюда впервые введены новые произведения, созданные сегодня. В частности, это воспоминания И. Токмаковой "Как изгоняли Рождество" и ее пьеса для детей "Самая красивая звезда".
Как и в Х1Х веке, сегодня происходит переход семейного жанра в детскую литературу - повторяется процесс, который был отмечен педагогами и критиками сто лет назад. В то же время писатели начинают активнее использовать возможности жанра в литературе для взрослых (например,"Святочный рассказ" Ю. Алешковского, "Конец века" О.Павлова).
К сожалению, под влиянием западной массовой культуры в российском сознании меняется облик рождественского деда: его костюм все чаще напоминает Санта Клауса, а наряду с белками, медведями, традиционными персонажами русских рождественских текстов, появляются гномы, феи.
В последние годы началось изучение рождественских текстов как особого жанра литературы. Особенно нужно отметить фундаментальные труды петербургского филолога Е. В. Душечкиной, которые охватывают долгую и интересную историю жанра и породившего его праздника.