Если сравнивать словенские и шотландские, то в первых события развиваются в соответствии с тем, "как быть должно". Всякое случается как бы говорит словенский гусляр, злоумышленник может, конечно, напасть на беззащитным дом и даже пленить его обитательницу. Но несправедливость и безнравственность не могут торжествовать. Так в словенской о прекрасной Аленчице рассказывается, как однажды на дом, где она жила, напал турок и увел ее с собою. Узнав о случившемся ее защитник мчится в погоню, рубит голову похитителю и вызволяет прекрасную Аленчицу.
Не то в шотландской . Конечно же, безымянный шотландский менестрель не хуже своего словенского собрата понимает, что нападать на чужие жилища, жечь, грабить, убивать, уводить чужих жен, воспользовавшись отсутствием их защитников, - в высшей степени безнравственно, так быть не должно. Но утверждает он эту истину не прямым представлением "как должно" - т.е. не счастливой развязкой, не нравоучительной концовкой, а реальной картиной того, что есть, что в действительности чаще всего бывало в годы бесконечных столкновений вдоль всей англо-шотландской границы, когда погибали и правый и виноватый, и сильный и слабый, и герой и злодей.
Именно эта суровая правда жизни, картины неоправданной жестокости, самоочевидной несправедливости составляют основу того мощного воздействия, которое старинные английские и шотландские оказывали и продолжают оказывать на эмоциональный мир человека, на его нравственное чувство.
Все это относится, прежде всего, к наиболее древним английским и шотландским . Позднее в них - в особенности в те, которые подверглись литературной обработке, - проникли и счастливые развязки, и назидательные концовки. В старинной шотландской "Два ворона", вещая птица, обнаружив неподалеку "добычу" - убитого рыцаря, - не без горечи замечает, что рыцарь этот покинут всеми своими близкими:
Сокол в рощу улетел
На кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет милого,
Не убитого, живого.
Вероятно значительно позже сложилась другая "Три ворона", повторяющая исходную ситуацию "Два ворона", но разворачивается в совершенно ином нравственном ключе. Те, кто были близки убитому рыцарю, не бросили его и после смерти: охотничьи псы остались у хозяина, охраняя его от лесных зверей, сокол оберегает его от посягательств пернатых стервятников, а невеста целует его "окровавленное чело", предает тело земле и умирает сама. Завершает двустишие:
Анализ стихотворения А.А. Фета «Шепот, робкое дыханье…»
Одна из самых известных миниатюр Фета. Она написана и напечатана в 1850 г. в журнале «Москвитянин» («Шепот сердца…»). В измененном виде стихотворение появилось в 1956 г. и тотчас покорило сердца читателей. Его двенадцать строк проняты сильным чувством, а экономично подобранные слова рисуют яркие картины. Современники вспоминали, что это произведение очень нравилось Л. Толстому, который сказал по поводу концовки: «Это для небольшого круга гурманов в искусстве». Читателей и сегодня не может не удивлять, что стихотворение, наполненное движением от начала до конца, написано без единого глагола, а 36 слов, из которых оно состоит, 26 из них существительные.
Миниатюра Фета «Шепот, робкое дыханье…», которая воспринималась современниками как новаторское произведение, стала хрестоматийной. Природа и чувства слиты в ней воедино. Стихотворение, особенно в последних строчках (концовки у поэта всегда были сильными), звучит как настоящий гимн природе и любви. Слова в нем подобраны так, что каждое из них является намеком, а объединенные вместе – создают систему намеков, которые имеют подтекст и производят особенное впечатление. Исследователи указывают на черты импрессионизма в лирике Фета. Импрессионизм, как известно, наиболее ярко выражен в творчестве французских художников: К. Моне, Э. Моне, Э Дега, О. Ренуара, которые любили изображать предметы под особенным углом зрения и в необычном освещении. Импрессионистическая манера чувствуется в стихотворении «Свет ночной, ночные тени, тени без конца» и играет важнейшую роль в изображении картины ночного видения, которая завершается восходом солнца.
Одна из самых известных миниатюр Фета. Она написана и напечатана в 1850 г. в журнале «Москвитянин» («Шепот сердца…»). В измененном виде стихотворение появилось в 1956 г. и тотчас покорило сердца читателей. Его двенадцать строк проняты сильным чувством, а экономично подобранные слова рисуют яркие картины. Современники вспоминали, что это произведение очень нравилось Л. Толстому, который сказал по поводу концовки: «Это для небольшого круга гурманов в искусстве». Читателей и сегодня не может не удивлять, что стихотворение, наполненное движением от начала до конца, написано без единого глагола, а 36 слов, из которых оно состоит, 26 из них существительные.
Миниатюра Фета «Шепот, робкое дыханье…», которая воспринималась современниками как новаторское произведение, стала хрестоматийной. Природа и чувства слиты в ней воедино. Стихотворение, особенно в последних строчках (концовки у поэта всегда были сильными), звучит как настоящий гимн природе и любви. Слова в нем подобраны так, что каждое из них является намеком, а объединенные вместе – создают систему намеков, которые имеют подтекст и производят особенное впечатление. Исследователи указывают на черты импрессионизма в лирике Фета. Импрессионизм, как известно, наиболее ярко выражен в творчестве французских художников: К. Моне, Э. Моне, Э Дега, О. Ренуара, которые любили изображать предметы под особенным углом зрения и в необычном освещении. Импрессионистическая манера чувствуется в стихотворении «Свет ночной, ночные тени, тени без конца» и играет важнейшую роль в изображении картины ночного видения, которая завершается восходом солнца.
В шотландских поется о войнах между народами, о феодальной вражде о предание, семейных трагедиях.Относится к жанру 《исторические》