Родион Романович Раскольников. Господа присяжные заседатели, благодарю за предоставленную мне возможность сказать последнее слово.
Меня обвиняют в убийстве старухи-процентщицы и её сводной сестры Лизаветы Ивановны. Не стану отрицать того ,что очевидно ,а, впрочем ,я и сам признался в преступлении. Одна смерть за сто жизней взамен -да ведь тут арифметика.
Я хотел себя проверить, кто я: «тварь дрожащая» или право имею.
Я хотел Наполеоном стать. Я однажды подумал, если бы у Наполеона не было Тулона, Египта, а была бы перед ним старушонка, никому не нужная, задумался ли бы он, преступить или нет. И пришёл к такому выводу, что он бы ни на минуту не задумался. Я хотел Наполеоном стать. Но это всё вздор. Я хотел выйти из создавшегося положения, выйти разом. Я хотел всё изменить. Я не хотел дожидаться всеобщего счастья (как это делают социалисты). Жизнь мне дана один раз, и я должен успеть сделать. Нет! Это всё не то. Я хотел иметь власть над всем человеческим муравейником. Но всё это вздор, почти одна болтовня.
Я самолюбив, завистлив, зол, мерзок, мстителен, ну… и ещё наклонен к сумасшествию. (Уж пусть всё зараз!) Я тогда, как паук, к себе в угол забился. Вы ведь знаете, в какой конуре я живу. А знаете ли вы, что низкие потолки и тесные стены душу и ум теснят. И я теперь знаю, что кто крепок и силен умом и духом ,тот над людьми и властелин! Кто много посмеет, тот и прав.
Я…я захотел осмелиться и убил…я только осмелиться захотел. Мне надо было узнать, вошь ли я ,как все, или человек. Тварь ли я дрожащая или право имею.
Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку! Тут так-таки разом и ухлопал себя, навеки! А старушонку эту чёрт убил, а не я. Вот и вся причина
Каждую ночь, когда в звёздах синее небо, Плачут на улице в клочья избитые кошки. Им не досталось сегодня ни рыбы, ни хлеба, Хоть бы их кто приголубил, погладил немножко.
В тёплой кровати на пуховом одеяле В комнате, пахнущей плюшками с молоком, Плачет домашняя кошка о мокром вокзале, Плачет своим нерадостным голоском.
Дома на кухне и в грязном забитом подвале, В мятых кустах и в электрических будках, Плакали кошки о том, как они устали, Сердце стучало в их маленьких серых грудках.
Кошки хотели пьянящей свободы и тёплого хлеба, Кошки просили, чтоб новое солнце взошло. Кошки плакали и умоляли звёздное небо, Чтобы всем всегда на Земле было хорошо.
