Первым из поэтов XIX столетия к этой теме специально обратился в своём стихотворении «Венеция» Ф. И. Тютчев (1850). Он описывает один из интереснейших венецианских обрядов: ежегодное обручение дожа с Адриатикой в знак любви и верности.
Дож Венеции свободной Средь лазоревых зыбей, Как жених порфирородный, Достославно, всенародно Обручался ежегодно С Адриатикой своей.
Сам обряд обручения не только не связан со смертью, но, напротив, выступает как утверждение жизни, власти, свободы. Однако Тютчев-политик в глубинах этого обряда безошибочно угадывает присутствие смерти, что и порождает скрытые в тексте стихотворения эсхатологические мотивы, связанные с грядущей гибелью города в пучине вод.
А теперь? В волнах забвенья Сколько брошенных колец!. . Миновались поколенья, — Эти кольца обрученья, Эти кольца стали звенья Тяжкой цепи наконец!
Этот мотив апокалипсиса близок именно русскому сознанию благодаря ассоциациям с Петербургом, которые сказались в «Венеции» Ф. Тютчева и задали стихотворению тот безысходный тон, какой редко встречается в литературной венециане XIX века.
Чичиков Павел Иванович – главный герой поэмы. Он, по мысли автора, изменил своему истинному предназначению, но еще очиститься и воскреснуть душой. В «приобретателе» Ч. автор изобразил новое для России зло – тихое, усредненное, но предприимчивое. Усредненность героя подчеркивается его внешностью: это «господин средней руки», не слишком толстый, не слишком худой и т.д. Ч. – тих и малоприметен, округл и гладок. Душа Ч. подобна его шкатулке – там находится место только для денег (следуя завету отца «копи копейку»). Он избегает говорить о себе, прячась за пустые книжные обороты. Но незначительность Ч. обманчива. Именно он и ему подобные начинают править миром. Гоголь говорит о таких людях, как Ч.: «страшная и подлая сила ». Подлая, потому что заботится только о своей выгоде и наживе, используя все средства. А страшная, потому что очень сильная. «Приобретатели», по мнению Гоголя, не возродить Отечество. В поэме Ч. путешествует по России и останавливается в городе NN. Там он знакомится со всеми важными лицами, а после отправляется в имения помещиков Манилова и Собакевича, по дороге попадая еще и к Коробочке, Ноздреву и Плюшкину. У них всех Ч. торгует мертвые души, не объясняя цели своих покупок. В торге Ч. проявляет себя как большой знаток человеческой души и как хороший психолог. К каждому помещику он находит свой подход и почти всегда добивается поставленной цели. Скупив души, Ч. возвращается в город оформлять на них купчие. Здесь он впервые объявляет, что намерен «вывезти» купленные души на новые земли, в Херсонскую губернию. Постепенно в городе имя героя начинает обрастать слухами, сначала очень лестными для него, а впоследствии губительными (о том, что Ч – фальшивомонетчик, беглый Наполеон и чуть ли не Антихрист). Эти слухи вынуждают героя уехать из города. Ч. наделен самой подробной биографией. Это говорит о том, что в нем еще осталось много живого и что он возродиться (во втором томе поэмы, как планировал Гоголь).
Дож Венеции свободной
Средь лазоревых зыбей,
Как жених порфирородный,
Достославно, всенародно
Обручался ежегодно
С Адриатикой своей.
Сам обряд обручения не только не связан со смертью, но, напротив, выступает как утверждение жизни, власти, свободы. Однако Тютчев-политик в глубинах этого обряда безошибочно угадывает присутствие смерти, что и порождает скрытые в тексте стихотворения эсхатологические мотивы, связанные с грядущей гибелью города в пучине вод.
А теперь? В волнах забвенья
Сколько брошенных колец!. .
Миновались поколенья, —
Эти кольца обрученья,
Эти кольца стали звенья
Тяжкой цепи наконец!
Этот мотив апокалипсиса близок именно русскому сознанию благодаря ассоциациям с Петербургом, которые сказались в «Венеции» Ф. Тютчева и задали стихотворению тот безысходный тон, какой редко встречается в литературной венециане XIX века.