Действие четвертое. Доримена в восхищении от роскошных блюд, поданных для нее хозяином дома. Музыканты поют и играют, развлекая гостей. Господин Журден пытается ухаживать за Дорименой, но неожиданно появляется г-жа Журден.
Она яростно набрасывается на мужа, который, выпроводив ее в гости к сестре, вызвал музыкантов и принимает у себя даму. Дорант тут же объявляет, что г-н Журден только предоставил свой дом, а обед и музыкантов Дорант сам заказал для маркизы. Журдену пришлось согласиться с таким объяснением.
Доримена, не дожидаясь, когда
хозяйка осыплет ее оскорблениями, стремительно уходит. Журден предается грустным размышлениям о том, как не вовремя вернулась его жена.
Неожиданно входит Ковьель, переодетый в цветастую турецкую одежду. Ковьель поведал хозяину, что знал его еще маленьким и что отецЖурдена никогда не являлся купцом, а был настоящим дворянином. Потом Ковьель объявил, что в городе находится сын турецкого султана, чрезвычайно похожий на Клеонта и влюбленный в Люсиль.
Чтобы сын султана мог жениться на девушке, Журдена следовало возвести в “мамамуши” – “это у них такое высокое звание”, “это самый почетный
сан, какой только есть в мире”. Журден чрезвычайно польщен.
Появляется одетый турком Клеонт, и они с Ковьелем, выступающим в роли толмача, мастерски разыгрывают сцену, разговаривая на непонятном языке и приказывая Журдену готовиться к церемонии посвящения. Оставшись один, Ковьель со смехом потешается над глупостью Журдена. Неожиданно входит Дорант.
Ковьель просит его устроить розыгрыш Журдена, чтобы выдать Люсиль за Клеонта. В доме происходит “турецкая церемония”: медленно двигаются турки, стелят ковры, идет молитва, поют “Алла” и за Журденом идут дервиши. Начинается комическая церемония посвящения хозяина дома в “мамамуши”.
В заключение Муфтий задает вопросы: “Твойнеобманос?.. Нешар-латанос?.. Дать ему тюрбанос!” и, подавая саблю, произносит: “Твой – дворян. Не вру ни капля.
Вот тебе сабля”. Снова раздаются звуки музыки, турки бьют Журдена сначала саблями, а потом палками и в такт танцующим уводят его.
Действие пятое. Господина Журдена встречает его супруга и в ужасе смотрит на него в тюрбане и длинном халате. Она набрасывается на мужа с упреками, но тот грозно останавливает ее: он теперь “мамамуши”, с ним следует разговаривать почтительно. Журден повторяет сказанное актерами, которые изображали турок: “Его сделать паладина…
И отправить в Палестина на галера бригантина… И со всеми сарацина воевать христианина… Палка, палка, бей – не жалка…
Не бояться, не стыдиться, если хочешь посвятиться…” Видя, какЖурден пляшет, напевая бессмысленные “у-ла-ба”, его жена решает, что супруг окончательно сошел сума.
В комнату входят Дорант и Доримена, которой граф со смехом рассказывает о том, что происходит в доме. “Могу ручаться, что такого сумасброда, каков наш Журден, вы нигде не найдете”. Он просит Доримену всем устроить брак Клеонта, и маркиза с радостью соглашается: ей по душе этот юноша. Но перед тем, как включиться в большой розыгрыш, Доримена объявляет о своем согласии выйти замуж за Доранта: этим она намерена прекратить расточительство графа и его капиталы. Дорант и Доримена с полной серьезностью поздравляют Журдена с новым званием и свадьбой дочери с сыном турецкого султана.
Однако Люсиль не знала о розыгрыше. Увидев отца в странном одеянии и сообразив в конце концов, что ее собираются немедленно выдать замуж, девушка стала отпираться, обещая пойти “на любую крайность”, как вдруг узнала Клеонта. Обрадованная Люсиль немедленно согласилась стать его женой.
Г-жа Журден долго не могла взять в толк, что идет большой розыгрыш для блага ее же дочери, но когда Ковьель тихонько объяснил ей, что происходит, с радостью согласилась на брак Люсиль с “сыном турецкого султана”. Видя, что все устроилось, Журден тут же посылает за нотариусом, чтобы скрепить брачный договор. Дорант объявляет, что и они с Дорименой решили пожениться, шепнув Журдену, что придумал это для ушей г-жи Журден.
Успокоенный Журден подтверждает свое решение послать за нотариусом. Он соглашается и на брак Николь с “толмачом” (Ковьелем) и объявляет: “Ни-коль я отдаю толмачу, а мою супругу – кому угодно”. Благодарный Ковьель заключает: “Ну, уж другого такого сумасброда на всем свете не сыщешь!”
Константин Николаевич Батюшков происходил из старинного дворянского рода Батюшковых. Он был пятым ребёнком и первым сыном. Его отец, Николай Львович Батюшков, — человек просвещённый, но неуравновешенный, с юности уязвлённый незаслуженной опалой, постигшей его в связи с делом его дяди, Ильи Андреевича, который был уличён в составлении заговора против Екатерины II. Мать, Александра Григорьевна (урождённая Бердяева), заболела, когда сыну исполнилось 6 лет Значение Батюшкова в истории русской литературы и главная заслуга его заключается в том, что он много потрудился над обработкой родной поэтической речи и придал русскому стихотворному языку такую гибкость, упругость и гармонию, каких ещё не знала до тех пор русская поэзия. По мнению Белинского, совершенство пушкинского стиха и богатство поэтических выражений и оборотов было в значительной мере подготовлено трудами Жуковского и Батюшкова. В руках Батюшкова русский язык, действительно, является послушным орудием, и искусство владеть им никому из современников, кроме Крылова, не было доступно в равной с ним мере. Красота и совершенство формы, правильность и чистота языка, художественность стиля составляют главное достоинство стихотворений Батюшкова. Безукоризненность отделки каждого стихотворения составляло постоянную заботу Батюшкова; над каждым словом он работал упорно и мучительно: «Я слишком много переправляю. Это мой порок или добродетель?
Действие четвертое. Доримена в восхищении от роскошных блюд, поданных для нее хозяином дома. Музыканты поют и играют, развлекая гостей. Господин Журден пытается ухаживать за Дорименой, но неожиданно появляется г-жа Журден.
Она яростно набрасывается на мужа, который, выпроводив ее в гости к сестре, вызвал музыкантов и принимает у себя даму. Дорант тут же объявляет, что г-н Журден только предоставил свой дом, а обед и музыкантов Дорант сам заказал для маркизы. Журдену пришлось согласиться с таким объяснением.
Доримена, не дожидаясь, когда
хозяйка осыплет ее оскорблениями, стремительно уходит. Журден предается грустным размышлениям о том, как не вовремя вернулась его жена.
Неожиданно входит Ковьель, переодетый в цветастую турецкую одежду. Ковьель поведал хозяину, что знал его еще маленьким и что отецЖурдена никогда не являлся купцом, а был настоящим дворянином. Потом Ковьель объявил, что в городе находится сын турецкого султана, чрезвычайно похожий на Клеонта и влюбленный в Люсиль.
Чтобы сын султана мог жениться на девушке, Журдена следовало возвести в “мамамуши” – “это у них такое высокое звание”, “это самый почетный
сан, какой только есть в мире”. Журден чрезвычайно польщен.
Появляется одетый турком Клеонт, и они с Ковьелем, выступающим в роли толмача, мастерски разыгрывают сцену, разговаривая на непонятном языке и приказывая Журдену готовиться к церемонии посвящения. Оставшись один, Ковьель со смехом потешается над глупостью Журдена. Неожиданно входит Дорант.
Ковьель просит его устроить розыгрыш Журдена, чтобы выдать Люсиль за Клеонта. В доме происходит “турецкая церемония”: медленно двигаются турки, стелят ковры, идет молитва, поют “Алла” и за Журденом идут дервиши. Начинается комическая церемония посвящения хозяина дома в “мамамуши”.
В заключение Муфтий задает вопросы: “Твойнеобманос?.. Нешар-латанос?.. Дать ему тюрбанос!” и, подавая саблю, произносит: “Твой – дворян. Не вру ни капля.
Вот тебе сабля”. Снова раздаются звуки музыки, турки бьют Журдена сначала саблями, а потом палками и в такт танцующим уводят его.
Действие пятое. Господина Журдена встречает его супруга и в ужасе смотрит на него в тюрбане и длинном халате. Она набрасывается на мужа с упреками, но тот грозно останавливает ее: он теперь “мамамуши”, с ним следует разговаривать почтительно. Журден повторяет сказанное актерами, которые изображали турок: “Его сделать паладина…
И отправить в Палестина на галера бригантина… И со всеми сарацина воевать христианина… Палка, палка, бей – не жалка…
Не бояться, не стыдиться, если хочешь посвятиться…” Видя, какЖурден пляшет, напевая бессмысленные “у-ла-ба”, его жена решает, что супруг окончательно сошел сума.
В комнату входят Дорант и Доримена, которой граф со смехом рассказывает о том, что происходит в доме. “Могу ручаться, что такого сумасброда, каков наш Журден, вы нигде не найдете”. Он просит Доримену всем устроить брак Клеонта, и маркиза с радостью соглашается: ей по душе этот юноша. Но перед тем, как включиться в большой розыгрыш, Доримена объявляет о своем согласии выйти замуж за Доранта: этим она намерена прекратить расточительство графа и его капиталы. Дорант и Доримена с полной серьезностью поздравляют Журдена с новым званием и свадьбой дочери с сыном турецкого султана.
Однако Люсиль не знала о розыгрыше. Увидев отца в странном одеянии и сообразив в конце концов, что ее собираются немедленно выдать замуж, девушка стала отпираться, обещая пойти “на любую крайность”, как вдруг узнала Клеонта. Обрадованная Люсиль немедленно согласилась стать его женой.
Г-жа Журден долго не могла взять в толк, что идет большой розыгрыш для блага ее же дочери, но когда Ковьель тихонько объяснил ей, что происходит, с радостью согласилась на брак Люсиль с “сыном турецкого султана”. Видя, что все устроилось, Журден тут же посылает за нотариусом, чтобы скрепить брачный договор. Дорант объявляет, что и они с Дорименой решили пожениться, шепнув Журдену, что придумал это для ушей г-жи Журден.
Успокоенный Журден подтверждает свое решение послать за нотариусом. Он соглашается и на брак Николь с “толмачом” (Ковьелем) и объявляет: “Ни-коль я отдаю толмачу, а мою супругу – кому угодно”. Благодарный Ковьель заключает: “Ну, уж другого такого сумасброда на всем свете не сыщешь!”