Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни - превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома.
Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шел к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идет?
Напившись, я присел на бревно у колодца.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подперты, блином покрыты.
Так я и понял, что дор - это поле, но только не поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдергивали. Дергали, дергали - получился дор.
Объяснение:
Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни - превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома.
Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шел к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идет?
Напившись, я присел на бревно у колодца.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подперты, блином покрыты.
Так я и понял, что дор - это поле, но только не поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдергивали. Дергали, дергали - получился дор.
