Смирение – это трезвое видение самого себя. Человека, у которого нет смирения, действительно можно сравнить с пьяным. Как тот находится в эйфории, думая, что «море по колено», не видит себя со стороны и поэтому бывает не в состоянии правильно оценить многие трудные ситуации, так и отсутствие смирения приводит к духовной эйфории – человек не видит себя со стороны и не может адекватно оценить ситуацию, в которой он находится по отношению к Богу, людям и самому себе. Разделить смирение на эти три категории можно лишь условно, теоретически, для удобства восприятия, но по сути – это одно качество.
Объяснение:В экспозиции представлена писателем картина жестокого, бездумного строительства «нового мира те времена, когда электричество всякую минуту было под рукой. Сковырнули заради него ангарские деревни, свалили как попало в одну кучу, затопили поля и луга, порушили вековечный порядок - заради электричества, а им-то и обнесли ангарские деревни...». В данном повествовании нет конкретных героев, есть обезличенная толпа. Используя неопределенно-личные предложения, автор показал действие - разрушение. Человек, разрушая природу, разрушает духовно и физически себя, природу в самом себе. Писатель отмечает неестественное течение жизни людей. Нет индивидуальных черт «у главной героини Вики, её родителей.
В композиционном построении беседы четко обозначено кольцевое обрамление: предваряет и заканчивает её описание природы, которое оттеняет развертывающееся действие: «За Ангарой, после заката, долго горело растекающееся зарево и долго томилось, впитываясь внутрь, долго потом уже новым, не зимним пологом, лежала по белому полю нежная синева».
Точно так же долго длится рассказ старой, умудренной жизнью женщины, не растерявшей веру в силу нравственных ценностей и ещё не знающей жизни внучки. Пейзажи даны через восприятие Натальи и окрашены её настроением, природа как бы для неё своеобразный камертон поступков. В начале беседы этот мир полон жизни звуков («звенькало из первых сосулек»), запахов («загорчил воздух») и красок (солнечный яркий день», «искристо играли тугие снега»). Автор подчеркивает красоту и богатство мира, в котором живет Наталья. Он словно посылает ей импульсы, прилив энергии; общение сопряжено с познанием себя - с постижением сущности мироздания.
В кульминации рассказа пейзаж создает настроение грусти, бес писатель использует прием лирического соучастия. Звучит мотив противопоставления естественности и гармонии, что соответствует дисгармоничному миру, в котором живет внучка. «Избы стояли придавленно ...под дыханием неба. Такое там царило безлюдье, такая немота и такой холод, так искрилось небо над оцепеневшей землей и такой бедной, сиротливой показалась земля».
Господи, помилуй Наталья, ей страшно за Вику, не может она растопить «леденистую» душу внучки.
И всё-таки торжествует закон природы: луна следует по своему извечному пути, заглядывая то в одно, то в другое окно как бы следя за разговором, пусть слабо, но освещая погруженную во тьму землю.
Заканчивается рассказ описанием природы, в которой появляются вновь и цвет, и звуки; «И только небо... все играло мириадами острых вспышек... предвещая своими огненными письменами завтрашнюю неотвратимость». Человек у Распутина - звено человеческих поколений, а сама эта цепь многочисленными звеньями сцеплена с природой. Чувство этой связи, сопричастность всему живому и вечному в Наталье будет противостоять разрушающей силе безнравственности. Такова позиция автора рассказа.
Нам близка «правда» Натальи, её целомудренная ясность, девическая чистота и земная полнота. Малограмотная деревенская старуха противопоставлена «цивилизованному миру». Она не приняла позиции женщина-лидер, для неё «нарушился вековой порядок», когда хранительница очага «стала самой разнесчастной - гончей породы». Бабушке так важно услышать от Вики ответ на во еройство у тебя это было, а ли грех? Как ты сама - то на себя смотришь? Только у бабушки болит душа за внучку, для неё убить ребенка или быть причастным к его гибели - самый тяжкий грех. ( «Такую потрату на себя приняла!»)
Одним из первых произведений Гоголя, в которых присутствует образ Петербурга, является повесть “Ночь перед Рождеством”, вошедшая в цикл “Вечера на хуторе близ Диканьки”. Здесь мы видим Петербург глазами Вакулы, словно в ад прилетевшего сюда на черте. Петербург представляется нам чем-то невероятным. Вакула просто ошеломлен его сиянием и громыханием. Гоголь показывает Петербург через звуки и свет. Стук копыт, звук колес, дрожь мостов, свист снега, крики извозчиков, полет карет и саней — просто невероятное мелькание и суета. В этом сказочном мире Вакуле кажется, что оживают даже дома и смотрят на него со всех сторон. Возможно, похожие впечатления испытывал и сам Гоголь, когда впервые приехал в Петербург. О необычайно ярком свете,который исходил от фонарей, Вакула говорит: “Боже ты мой, какой свет! У нас днем небывает так светло”. Дворец здесь просто сказочный. Все вещи в нем удивительные: илестница, и картина; и даже замки. Люди во дворце тоже сказочные: все в атласныхплатьях или золотых мундирах. Вакула видит один блеск и больше ничего. В “Ночи перед Рождеством” Петербург яркий, ослепительный, оглушающий и невероятный вовсем.
Петербург у Гоголя — это нереальное, призренное царство чинов и вещей, царство роскоши и власти, где “маленькие люди” исчезают бесследно, не оставляя о себеникакой памяти.