Античным аналогом трагедии верных влюблённых является история Пирама и Фисбы, рассказанная в «Метаморфозах» римским поэтом Овидием[2].
Непосредственной сюжетной основой трагедии Шекспира послужила, по всей видимости, поэма Артура Брука «Трагическая история Ромео и Джульетты» (Arthur Brooke. The tragical History of Romeus and Juliet,1562). Упомянув о некой предшествующей пьесе, Брук, тем не менее, разработал сюжет, воспринятый им из переведённой на французский язык Пьером Боэтюо новеллы итальянского литератора Маттео Банделло, в оригинале вышедшей в 1554 году в сборнике «Четыре книги новелл» (Часть вторая, новелла IX, изд. в Лукке). У Брука также присутствуют отголоски поэмы «Троил и Крессида» Джефри Чосера[2].
Повествование Банделло представляло собой расширенный, детализированный пересказ более компактного произведения Луиджи Да Порто (Luigi Da Porto, 1485—1529) «Новонайденная история двух благородных влюблённых и их печальной смерти, произошедшей в Вероне во времена синьора Бартоломео делла Скала» (Historia novellamente ritrovata di due nobili amanti, 1524), в котором впервые в литературе появились образы Ромео и Джульетты (Romeo Montecchi e Giulietta Cappelletti) и некоторые другие персонажи (монах Лоренцо, Маркуччо, Тебальдо, граф ди Лодроне — жених Джульетты), получившие развитие в пьесе Шекспира. Новелла Да Порто неоднократно (в 1531 и 1535 годах) печаталась в Венеции (в 1539 году была издана под названием «Джульетта»/Giulietta) и пользовалась большим успехом[2].
Произведение Да Порто, скорее всего, опиралось на несколько источников. Ими могли послужить: в части сюжетной канвы — ранее появившиеся в Италии рассказы о несчастных влюблённых (традиционно называют новеллу Мазуччо Салернитано о Марьотто и Джанноцце, 1476), в отношении фамилий враждующих родов — обращение к «Божественной комедии» Данте и к историческим хроникам, не исключается и некое устное предание, на которое ссылается автор, а также его собственные переживания[4]. Таким образом, содержание новеллы в той или иной степени имеет под собой жизненную основу и снабжено некоторыми историческими штрихами[3].
Под влиянием Да Порто была создана не только повесть Банделло, но и произведения других итальянских авторов: небольшая поэма «Несчастная любовь Джулии и Ромео» (Poemetto Dello amore di Giulia e di Romeo, 1553) веронца Герардо Больдери (Gherardo Boldieri) и трагедия «Адриана» (Hadriana, 1578) венецианца Луиджи Грото. Ставший популярным сюжет был использован позднее в пьесе «Кастельвины и Монтесы» («Los Castelvines y Monteses», 1590) испанца Лопе де Вега. Во Франции новеллу Да Порто адаптировал Адриан Севин (Adrian Sevin. Halquadrich and Burglipha, 1542)[3].
Дальнейшее успешное распространение и развитие сюжета о Ромео и Джульетте в европейской литературе продолжилось публикацией французского перевода повести Банделло в сборнике Пьера Буато (фр. Pierre Boiastuau) «Трагические истории из итальянских произведений Банделло» (Histoires Tragiques extraictes des Oeuvres italiens de Bandel, 1559), а также её английского перевода в сборнике Вильяма Пейнтера (англ. William Painter) «Дворец наслаждения» (Palace of Pleasure, 1567).
Каждая литературная обработка вплетала свои детали и ставила свои акценты в историю Ромео и Джульетты, сюжет которой в целом оставался неизменным (за исключением счастливого финала у Лопе де Вега). Его наивысшая интерпретация принадлежит Шекспиру. Пьеса, имевшая название «Превосходнейшая и печальнейшая трагедия о Ромео и Джульетте» (The Most Excellent and Lamentable Tragedie of Romeo and Juliet), официально издана в Лондоне 1599 году (в 1597 вышло неполноценное пиратское издание текста).
Некоторые строки шекспировской пьесы навеяны стихами из сонетных циклов «Астрофил и Стелла» (1591) Филипа Сидни и «Делия» (1592) Сэмуэля Дэниэля[2].
Тема произведения Шекспира, в свою очередь, вызвала длинный ряд вариаций в литературе и других видах искусства, продолжающийся по сей день[5].
Объяснение:
Объяснение:
1. Землемер Глеб Гаврилович Смирнов приехал на станцию "Гнилушки".
2. Скажите , где я могу найти здесь почтовых лошадей? - обратился землемер к станционному жандарму.
3. Когда телега выехала со станции, были сумерки.
4. Куда же это он меня повез? - подумал землемер. - Ехал всё прямо и вдруг налево.
5. На меня нечего оглядываться... интересного во мне ничего нет... Разве вот револьверы только... Изволь, если хочешь, я их выну, покажу...
6. Клим вдруг вывалился из телеги и на четвереньках побежал к чаще.
7. Клим, сообразив, вероятно, что настоящий разбойник давно бы уж исчез с лошадью и телегой, вышел из лесу и нерешительно подошел к своему пассажиру.