Мой самый любимый рассказ Чехова -это "Тоска" в этом произведении очень много сымсла .Там рассказывается про одного человека у котрого умер сын и дочь.Сын умер неделю назад.А к дочери он не ездит.Я считаю что это может быть связанно с тем ,что он думает что не будет ей нужен.Рассказа полон печали и одиночества.Так как этот человек уже пожелой поэтому когда он возит людей из-за плохого зрения ездит из стороны в сторону.Мой вывод насчёт этого рассказа в том ,что порой нужно лишь забота,понимание для полного счастья .Цените ваший родный и близкий .Этот рассказал мне какие должны быть настоящие ценности.
На одном из главных участков фронта фашистские танки двигались на населённый пункт Холм Жирковский. Подошли к посёлку фашисты. Смотрят. Что он танкам — какой-то там Холм Жирковский. Как льву на зубок горошина. — Форвертс! Вперёд! — прокричал офицер. Достал часы. Посмотрел на время: — Десять минут на штурм. Пошли на Жирковский танки. Защищали Холм Жирковский 101-я мотострелковая дивизия и 128-я танковая бригада. Засели в окопах солдаты. Вместе со всеми сидит Унечин. Не лучше других, не хуже. Солдат как солдат. Пилотка. Винтовка. Противогаз. На ногах сапоги кирзовые. Ползут на окопы танки. Один прямо идёт на Унечина. Взял Унечин гранату в руку. Зорко следит за танком. Ближе, ближе фашистский танк. — Бросай, бросай, — шепчет сосед по окопу. Выжидает Унечин. — Бросай же, леший тебя возьми! — уже не шепчет — кричит сосед. Не бросает Унечин. Выждал ещё минуту. Вот и рядом фашистский танк. Сосед уже было глаза зажмурил. Приготовился к верной смерти. Однако видит: поднялся Унечин, швырнул гранату. Споткнулся фашистский танк. Мотором взревел и замер. Схватил Унечин бутылку с горючей жидкостью. Вновь размахнулся. Опять швырнул. Вспыхнул танк от горючей смеси. Улыбнулся Унечин, повернулся к соседу, пилотку на лбу поправил. Кто-то сказал: — Вот это да, браток! Выходит, дал прикурить фашистам. Рассмеялись солдаты и снова в бой. Слева и справа идёт сражение. Не пропускают герои танки. Новую вынул солдат гранату. Бутылку достал со смесью. Рядом поставил гранату и жидкость. Ждёт. Новый танк громыхнул металлом. И этот идёт на Унечина. Кто-то опять сказал: — Зверь на ловца бежит. Выждал Унечин минуту, вторую, третью... «Бросай же, бросай!» — снова крикнуть хотел сосед. Однако губы зажал, сдержался. Ещё минута, и вновь граната кошкой под танк метнулась. А следом бутылка с горючей смесью. Вспыхнул и этот танк. Улыбнулся Унечин. Пилотку на лбу поправил. Третью достал гранату. Вынул бутылку с горючей смесью. Рядом её поставил. Слева и справа грохочет бой. Не пропускают герои танки. Десять минут тридцать минут Час продолжается бой, два — не стихает схватка. Смотрят с тревогой на часы фашистские офицеры. Давно уже нужно пройти Жирковский. Застряли они в Жирковском. Более суток держались советские бойцы под Холмом Жирковским. Подбили и подожгли 59 фашистских танков. Четыре из них уничтожил солдат Унечин. К исходу суток пришёл приказ на новый рубеж отойти солдатам. Меняют бойцы позиции. Вместе со всеми идёт Унечин. Солдат как солдат. Не лучше других, не хуже. Пилотка. Винтовка. Противогаз. На ногах сапоги кирзовые. Идут солдаты. Поднялись на бугор, на высокое место. Как на ладони перед ними лежит Холм Жирковский. Смотрят солдаты — батюшки-светы! — всё поле в подбитых танках: земли и металла сплошное месиво. Кто-то сказал: — Жарко врагам досталось. Жарко. Попомнят фашисты наш Холм Жирковский. — Не Жирковский, считай, Жарковский, — кто-то другой поправил. Посмотрели солдаты опять на поле: — Конечно же, Холм Жарковский! Слева, справа идут бои. Всюду для фашистов Холмы Жарковские.