Детство – прекрасная и счастливая пора, когда человек живет без забот. Но это только на первый взгляд кажется, что в детстве у растущего человека нет никаких проблем, что его жизнь наполнена одними радостями, что нет тревог. Лев Николаевич Толстой в своей трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность» наглядно показал, как происходит становление личности человека с детских лет до юношеской поры. И все же детство – золотая пора, когда познается окружающий мир, наполненный столькими тайнами, мир прекрасный и манящий, мир, в котором так интересно жить. Главный герой трилогии Николенька Иртеньев, как и любой другой ребенок, переживает первые радости, делает первые открытия, испытывает первые разочарования и переживает огромное горе. Он учится быть человеком с его достоинствами и недостатками. Толстой без прикрас показывает все хорошее, что есть в его герое, и все отвратительное, постыдное, что также в нем присутствует. Николеньку, расстроенного предстоящим отъездом, все раздражает. Карл Иванович кажется ему противным, злым. И колпак и халат – все вызывает в мальчике недовольство. Но вот он успокоился, помирился со своим учителем и недоумевает, как он мог так плохо о нем думать. Детство потому называют золотой порой, что ребенок живет, прежде всего, своими чувствами, он еще не скован условностями взрослой жизни. Если ему больно, он плачет, если ему радостно, он бурно проявляет свой восторг. Так же в ребенке проявляется и любовь, и жестокость. Николенька влюблен в Сережу Ивина. Его восхищает сила, ловкость мальчика, его смелость. Все в нем кажется Николеньке прекрасным. И вместе со своим кумиром герой участвует в издевательствах над слабым и беззащитным Иленькой Грапом. И все же что-то шевельнулось в душе мальчика. Интуитивно он почувствовал, что поступает нехорошо. Осознание всей жестокости и неприглядности поступка придет к Николеньке чуть позже. Толстой постепенно, шаг за шагом анализируя каждый поступок своего героя, раскрывает читателю «диалектику души» - сложный и многообразный мир детских переживаний, становление личности человека, его духовный рост.
Я понял, что автору этого произведения эти чувства близки и понятны. Мне пришлось по душе также и то, что автор изобразил Сергия именно как русского национального святого, со всеми присущими русскому человеку душевными каче- ствами, из которых автор выделил ярче всех “скромность подвижничества”. Черта очень русская. Не зря в жизнеописании своими человеческими приметами и самой сутью подвига Сергию противопоставляется другой, католический святой — Франциск Ассизский. Преподобный Сергий не отмечен особым талантом, даром красноречия. Он “бедней чем старший брат Стефан. Но зато он излучает свет — незаметно и постоянно. Б. К. Зайцев в своем произведении поставил перед собой задачу, как я полагаю, раскрыть образ Сергия в постепенном, ясном, непрерывном и даже не в драматическом восхождении к святости. Святость растет в нем органично. Сергий последовательно тверд и непреклонен в своей кротости, смирении, скромности. Когда монастырская братия вдруг начала роптать, игумен не впал в пастырский гнев, не стал обличать своих “детей” за греховность. Он, уже старый человек, взял посох свой и ушел в дикие места, где основал скит Киржач. И другу своему, митрополиту московскому Алексию, не позволил наложить на себя золотой крест митрополичий: “От юности я не был златоносцем, а в старости тем более желаю пребывать в нищете”.
