Мастером сюжетной лирической повести на историческую тему показал себя Н. М. Карамзин в «Наталье, боярской дочери», послужившей переходом от «Писем русского путешественника» и «Бедной Лизы» к «Истории государства Российского». В этой повести читателя встречает любовная история, перенесенная во времена Алексея Михайловича, воспринимаемые условно как «царство теней». Перед нами соединение «готического романа» с семейным преданием, основанным на любовном происшествии с неизбежным благополучным исходом, ― все совершается в идеальной стране, среди самых добродушных героев. Именно в этой повести Н. М. Карамзин обратился к человеку русскому во всех отношениях. Произведение начинается обращением к читателям, вспомним вступление: «Кто из нас не любит тех времен, когда русские были русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своею походкою, жили по своему обычаю, говорили своим языком и по своему сердцу, т. е. говорили, как думали?» Автор даже позволяет себе слегка подтрунивать над собственным и совсем недавним пламенным европеизмом ― его героиня «имела все свойства благовоспитанной девушки, хотя русские не читали тогда ни Локка „О воспитании“, ни Руссова „Эмиля“». Собственно, «Наталья, боярская дочь» ― прощание с молодостью, с ее несбыточными мечтами и заблуждениями. Н. М. Карамзин разочаровался не в «древних камнях» Европы, а в том, что последовало за Великой французской революцией. Повесть была своеобразным карамзинским заявлением о том, что у нас «особенная стать». История в повести еще довольно условна и носит статичный характер; но муза Клио, еще не вполне выявив свой лик, властно звала к себе Н. М. Карамзина. До взаимной и счастливой любви на всю жизнь оставалось лишь несколько шагов. Скрыто-насмешливое упоминание кумира юности ― Ж. Ж. Руссо означало лишь, что искать мудрости следует не только в путях-хождениях за тридевять земель, но и у себя дома. «Наталья, боярская дочь» ― печать излюбленной мысли писателя о том, что только тогда не когда его любишь; таланту же русскому всего ближе прославлять русское, тем более что следует приучать сограждан к уважению всего собственного, родного. Если подходить с сегодняшними мерками, то история в повести еще только панорама – сценический задник для действующих лиц, щеголяющих в пестрых кафтанах времен Алексея Михайловича. Но все уже устами возлюбленных в «Наталье, боярской дочери» заговорила ― впервые! ― простодушная допетровская Русь, и автор почувствовал себя не подражателем Лоренса Стерна, а художником, питомцем землян отчич и дедич.
1. Кутузов следит за духом войска, он отдает только те приказы, которые могут поддержать или усилить стойкость солдат 2. Эпизод с Тимохиным показал, что не численное превосходство, не стратегические планы мудрых полководцев, а воодушевление и бесстрашие ротного, увлекшего за собой солдат, влияет на ход сражения. 3. Исходя из взглядов Толстого на историю, можно сделать вывод, что писатель намеренно показывает сражение глазами Пьера, чтобы подчеркнуть, что исход боя зависит не от расположения войска, а от того, каков дух войска. Еще и еще раз Толстой подчеркивает: «...ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях»; «влияние Наполеона на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное». С тем чтобы доказать эту мысль, Толстой приводит наполеоновскую диспозицию Бородинского сражения и показывает, что ни один пункт ее не был выполнен. — Виноват ли, по мнению Толстого, Наполеон в том, что французы не победили? — Нет, «он не сделал ничего вредного для хода сражения»; «он не путал, не противоречил сам себе и не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны, спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья». Наполеон исполнял роль, а не действовал. Он не мог действовать, хотя был уверен, что от его действий все зависит.
К родителям всегда нужно относится добродушно, милосердно и с уважением. Родители, для начала, порождают нас, потом вынашивают нас до более состоятельного возраста, но потом еще продолжают так морально, так и материально, продвигая и своему чаду во всем. И уже поэтому нужно относиться к родителям очень хорошо. Но при чем тут, казалось бы, дети - если учесть тот факт, что мы обязаны родителям, в первую очередь, исключительно из добрых и нравственных ценностей. Для связи детей и родителей есть одна очень удивительная история.
Один мальчик сидел у своего дома, выбивая из большого бревна, который он нашел, какую-то емкость. Отец, завидев то, что его ребенок делает, естественно поинтересовался на что получил ответ, который шокировал: - Я выбиваю корыто. Я просто видел как ты кормил дедушку с другого корыта и я решил и сделать заранее для тебя собственное корыто, с которого тоже буду кормить тебя, когда ты постареешь.
Отсюда напрашивается вывод - дети впитывают все, что делают их родители, еще и поэтому нужно относиться к родителям с максимальной любовью и доброжелательностью, если вы хотите, чтобы ребенок не учился ужасном, а вырос настоящей личностью.
Именно в этой повести Н. М. Карамзин обратился к человеку русскому во всех отношениях. Произведение начинается обращением к читателям, вспомним вступление: «Кто из нас не любит тех времен, когда русские были русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своею походкою, жили по своему обычаю, говорили своим языком и по своему сердцу, т. е. говорили, как думали?»
Автор даже позволяет себе слегка подтрунивать над собственным и совсем недавним пламенным европеизмом ― его героиня «имела все свойства благовоспитанной девушки, хотя русские не читали тогда ни Локка „О воспитании“, ни Руссова „Эмиля“».
Собственно, «Наталья, боярская дочь» ― прощание с молодостью, с ее несбыточными мечтами и заблуждениями. Н. М. Карамзин разочаровался не в «древних камнях» Европы, а в том, что последовало за Великой французской революцией. Повесть была своеобразным карамзинским заявлением о том, что у нас «особенная стать». История в повести еще довольно условна и носит статичный характер; но муза Клио, еще не вполне выявив свой лик, властно звала к себе Н. М. Карамзина. До взаимной и счастливой любви на всю жизнь оставалось лишь несколько шагов. Скрыто-насмешливое упоминание кумира юности ― Ж. Ж. Руссо означало лишь, что искать мудрости следует не только в путях-хождениях за тридевять земель, но и у себя дома.
«Наталья, боярская дочь» ― печать излюбленной мысли писателя о том, что только тогда не когда его любишь; таланту же русскому всего ближе прославлять русское, тем более что следует приучать сограждан к уважению всего собственного, родного. Если подходить с сегодняшними мерками, то история в повести еще только панорама – сценический задник для действующих лиц, щеголяющих в пестрых кафтанах времен Алексея Михайловича. Но все уже устами возлюбленных в «Наталье, боярской дочери» заговорила ― впервые! ― простодушная допетровская Русь, и автор почувствовал себя не подражателем Лоренса Стерна, а художником, питомцем землян отчич и дедич.