Инверсия: Услыхал царь Иван, что Уралом лежит земля богаче той, которая ему подвластна. Знал он, что ту землю Сибирью зовут, много в ней всякого добра таится, да только далеко она от его царства. Метафоры: потрясут они бородами да кафтанами; хвороба навалилась; Риторический вопрос: кого молния не ударит и гром не оглушит? Сравнение: как в поле ветер, гуляет; злой, как волк, а жадный, как поп. Гипербола: Всех птиц на Дону повидали, всех баб и мужиков пересчитали. Обращение: Ничего мне, царь-батюшка, от тебя не надо. Метонимия: людей его под власть Руси подведи. ..куда русская душа не хаживала. Эпитеты: казацкую силу;удалых казаков, дума тяжелая. Фразеологизмы: по доброй воле, думу думал.
Быкова произведение, Эта повесть – романтическая, ее эмоциональная приподнятость ощущается уже в самом названии – .
Простой белорусский тракторист, воин Советской армии, Иван Терешко и итальянская студентка, дочь зажиточных родителей, антифашистка Джулия были заброшенные судьбой в одно место – на завод в Италии, где работали смертники – плененные, антифашисты, воины сопротивления.
Жажда свободы даже в этом страшном месте не бросала Ивана и его товарищей: они подготовили взрыв, который разрушил часть изгороди завода, и части узников удалось убежать. Убегает и Иван. Как же он разозлился,
когда ощутил, что кто-то продирается через кусты и тихо взывает: “Русоо!” Юноша уже в третий раз старается убежать и знает, что в такой ситуации лучше были самому.
И еще больше рассердился Иван, когда увидел, что за этим бежит девушка в такой самой арестантской одежде, как и он. Тем не менее, Иван не может бросить более слабого в затруднительную минуту. Он бежит по острым камням, лезет на крутые горы и… подает все таки руку девушке.
И они начинают опасный, трудный, на границы человеческих сил путь к свободе.
“Иван все выше лез на гору, изредка останавливаясь, чтобы подождать девушку, которая из последних сил упрямо шла за ним… Проклятые горы! Иван был признательный им за недоступность для немецких мотоциклистов, но уже начинал и ненавидеть их за то, что зоны так безжалостно забирали силы”.
Сначала молодые люди не усматривали в друг друге юношу или девушку. Они были товарищами по несчастью, которых воля к жизни на свободе вела в Триест – партизанский город. Со временем силы покинули Джулию, она села на камень и отказалась идти дальше.
Иван разозлился, махнул рукой и быстро пошел тропой.
“Сам он вытерпит, перейдет хребет, даже если бы пришлось ползти по пояс в снегу… Зачем беспокоится с той девчонкой? Кто она ему?”
Но ноги самые замедлили шаг, и он возвратился назад. Посадил Джулию себе за спину и понес вверх.
“Его шею щекотало теплое дыхание девушки. Тонкие пальцы ее вдруг погладили его грудь, и он встрепенулся от неожидаемой ласки”.
Иван подумал, как это чудесно иметь на чужой земле близкий человека, и ощущение ее молчаливой близости наполняло его тихой радостно. Достигши, казалось бы, безопасного места, измученные беглецы, очарованные суровой красотой гор, вдруг ощущают какое-то душевное тепло. Неожиданно для самых героев в их сердцах зарождается чистая трепетная любовь. За перевалом они попали на горные луга, в тепло и красоту, в наводнение маков.
И такой самый покой, блаженство, безмерная нежность наполняли души влюбленных. Это были лучший день их жизни. Где-то далеко, за перевал отступили война, гестаповцы, смерть, голод, жажда.
Были только Он и Она.
“Лежа на траве, Иван гладил и гладил ее узкую, нагретую солнцем спину, девушка, прислонившись к его груди, терлась горячей щекой об его рассеченное осколком плечо… Она что-то шептала непонятное, но Иван понимал все”.
Но смерть была за один шаг. Сумасшедший немец-узник привел за собой эсэсовцев. Отступать, убегать уже не было куда – перед ними пропасть, на дне которой белел снег.
Иван толкнул туда Джулию: “Прыгай на снег!”, – а сам встретил смерть. Казалось бы, что война и любовь – вещи несовместимые. И если даже война не могла сжечь в человеческих душах высокие чистые чувства, жизнь непобедимая. Иван погиб, и Джулии посчастливилось , у нее родился сын Джованни.
Жизни продолжается.