Русский поэтический "серебряный век" традиционно вписывается в начало XX столетия, на самом деле его истоком является столетие XIX, и всеми корнями он уходит в "век золотой " Сам термин "серебряный век" является весьма условным и охватывает собой явление со спорными очертаниями и неравномерным рельефом. Впервые это название было предложено философом Н. Бердяевым, но вошло в литературный оборот окончательно в 60-е годы прощлого столетия. Поэзия этого века характеризовалась в первую очередь мистицизмом и кризисом веры, духовности, совести. Строки становились сублимацией душевного недуга, психической дисгармонии, внутреннего хаоса и смятения. Вся поэзия "серебряного века", жадно вобрав в себя наследие Библии, античную мифологию, опыт европейской и мировой литературы, теснейшим образом связана с русским фольклором, с его песнями, плачами, сказаниями и частушками. Однако, иногда говорят, что "серебряный век" - явление западническое. Действительно, своими ориентирами он избрал эстетизм Оскара Уайлда, индивидуалистический спиритуализм Альфреда де Виньи, пессимизм Шопенгауэра, сверхчеловека Ницше. "Серебряный век" находил своих предков и союзников в самых разных странах Европы и в разных столетиях: Вийона, Малларме, Рембо, Новалиса, Шелли, Кальдерона, Ибсена, Метерлинка, д`Аннуцио, Готье, Бодлера, Верхарна. Иными словами, в конце XIX - начале XX веков произошла переоценка ценностей с позиций европеизма. Но в свете новой эпохи, явившейся полной противоположностью той, которую она сменила, национальные, литературные и фольклорные сокровища предстали в ином, более ярком, чем когда-либо, свете. Это было полное солнечного сияния творческое пространство, светлое и жаждущее красоты и самоутверждения. И хотя мы зовем это время "серебряным", а не "золотым веком", может быть, именно оно было самой творческой эпохой в российской истории. "Серебряный век" - сложное, изумительное полотно русской поэзии, которое начало ткаться невидимой рукой создателя в 90-х годах XIX века. И первым наиболее ярким рисунком этого бесценного, многоликого творения стал символизм с его поэтикой намека и иносказания, со знаковым наполнением обыденных слов. Его важнейшей приметой стала аналогия лика, мимолетности, сиюминутности, в которых отразилась Вечность.
В первой части стихотворения Лермонтов воссоздает духовный облик «дивного гения». Слова погиб, пал, убит указывают на ту неравную борьбу, которую вынужден был вести Поэт с толпой «насмешливых невежд», защищая честь и достоинство. Лермонтов не только хорошо знал творчество Пушкина, но и трагические обстоятельства его жизни последних лет, отсюда и такие фразы: оклеветанный молвой, позор мелочных обид, похвал ненужный хор и другие, в которых читатели ощущают презрение автора стихотворения к завистливому и душному свету. В первой части по отдельным словам можно почувствовать духовный облик Поэта (не случайно само слово Поэт Лермонтов пишет с заглавной буквы). Следует сказать о глубоком проникновении Лермонтова в мир пушкинской поэзии. Читая печальные слова: «Поникнув гордой головой!..», невольно вспоминаем слова из стихотворения Пушкина «Я памятник /себе воздвиг нерукотворный…»: «Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа». Лермонтов, как известно, не мог знать этих пушкинских строк, потому что стихотворение было опубликовано значительно позднее, но, видимо, он глубоко чувствовал дух пушкинской поэзии. Обратим внимание и на другие детали раскрыть духовный облик Поэта. Это «свободный, смелый дар», который возмущал толпу, с этой оценкой сочетается и определение сердца Поэта во второй части стихотворения («для сердца вольного»), там же дважды говорится и о «чудной силе» его стихов. Так постепенно перед нами предстает духовный облик Поэта.
Староминская весёлый
И красивый городок
Не боятся там работы и
Людям любят
Даже если вдруг попросят
Никогда они не бросят
Будут люди
Так что взрослые, детишки
Едьте к нам играть в картишки
Вместе будем мы играть
Да стишочки сочинять