- Пышные поля,
Холмы, покрытые венцом
Дерев, разросшихся кругом,
Шумящих свежею толпой,
Как братья в пляске круговой.
Я видел груды темных скал,
Когда поток их разделял.
И думы их я угадал:
Мне было свыше то дано!
Простерты в воздухе давно
Объятья каменные их,
И жаждут встречи каждый миг;
Но дни бегут, бегут года -
Им не сойтиться никогда!
Я видел горные хребты,
Причудливые, как мечты,
Когда в час утренней зари
Курилися, как алтари,
Их выси в небе голубом,
И облачко за облачком,
Покинув тайный свой ночлег,
К востоку направляло бег -
Как будто белый караван
Залетных птиц из дальних стран!
Вдали я видел сквозь туман,
В снегах, горящих, как алмаз,
Седой незыблемый Кавказ;
И было сердцу моему
Легко, не знаю почему.
Мне тайный голос говорил,
Что некогда и я там жил,
И стало в памяти моей ясней, ясней...
Писатель-реалист отказывается от таинственного ореола вокруг действующих лиц, так как для реалиста важна не интригующая загадочность героя, а осмысление современности через человеческие характеры. Пушкин довольно подробно описывает детство Евгения Онегина и Петра Гринёва, так как разделяет взгляды просветителей, что именно в раннем возрасте формируются характер человека, его нравственные принципы. Короче говоря, черты, воспитанные в человеке с детства, определяют его судьбу.
Гринёв и Онегин жили в разное время: первый — в годы царствования Екатерины Второй, другой — в эпоху Александра Первого. Первый герой происходил из небогатой провинциальной дворянской семьи, второй принадлежал к столичному служилому дворянству.
«Капитанская дочка» представляет собой «семейственные записки», первая глава романа начинается с эпиграфа из комедии Я.Б.Княжнина «Хвастун»: «Да кто его отец?». Текст главы является как бы ответом на этот вопрос. Жизнь Петруши Гринёва — будущего автора мемуаров — внешне похожа на жизнь другого знаменитого недоросля — фонвизинского Митрофана Простакова. Гринёв жил в родовой деревне и воспитывался крепостным дядькой из псарей — Савельичем (Митрофан — крепостной нянькой Еремеевной). Этот крепостной был трезвого поведения, поэтому ему и доверили барское дитя. Гринёв выучился под его надзором грамоте и мог «очень здраво судить о свойствах борзого кобеля» (I). Позже отец нанял для своего сына учителя — француза Бопре, который, по признанию мемуариста, мало занимался своим воспитанником, так как предпочитал пить русскую водку и бегать за дворовыми девушками. Бопре (бывший парикмахер) очень напоминает немца Вральмана (бывшего кучера), который должен был учить Митрофана всем наукам. Занятия с Бопре имели закономерный результат: молодой Гринёв вроде бы ничего не знал и не умел, «жил недорослем, гоняя голубей» (I), но вырос не Митрофаном Простаковым, а достойным русским дворянином. Фехтовал он не хуже бывшего гвардейца Швабрина (Бопре успел-таки показать своему ученику несколько ловких выпадов), сочинял «изрядные» стихи, которые хвалил А.П.Сумароков (IV), то есть молодой человек был неплохо образован, хотя в старости, когда пишет свои мемуары в назидание потомкам, добродушно иронизирует над собой, дворянским недорослем старого времени.